«Лучше не спорь, всё равно Габриля не переспоришь», – телепатировал Кэль. В его словах была уверенность, но Лорелея заметила и страх перед возможными Ириниными каверзами.

«Я только хочу обеспечить ему безопасность».

«Он – твой защитник. Ты – его королева. Ты просила Габриля верить в твои силы. Того же самого он ждет от тебя. Ты веришь в него, Лорелея?»

О да, Лорелея верила в Габриля. Могла ли она не верить в человека, который ради нее и Лео оставил дом, любимую жену и родных сыновей и вот уже девять лет хромает и терпит жестокие боли? Могла ли не верить в человека, который защищал ее, заботился о ней, учил выживать? Дело было в другом: Лорелея потеряла слишком многих; смерти Габриля она просто не перенесет.

При мысли об этой вероятности скорбь удесятерилась. Лорелея задрожала всем телом.

Она еще может уйти отсюда. Она останется в живых, Габриль останется в живых. Почему бы им не покинуть Рэйвенспир? Кэль будет счастлив предоставить им политическое убежище у себя в королевстве. Лорелея подружится с его сестренкой. Забудет про Ирину, похоронит болезненные воспоминания.

Но что же будет с рэйвенспирцами? Их, без сомнения, ждет медленная и мучительная смерть. Всё королевство обречено. Получается, что ее отец и брат погибли напрасно; получается, что Габриль зря пожертвовал своей семьей. И вдобавок Кэль так и останется в тисках ошейника-мучителя, а его человечье сердце – во власти Ирины. Сможет ли Лорелея жить, зная, что предала свою землю и своего друга?

Медленно она расправила плечи, напрягла каждый мускул, чтобы избавиться от противной дрожи, чтобы избавиться от страха, недостойного истинной королевы.

Да, она может выбрать другую судьбу – но не может мириться с последствиями такого выбора. Она встретится с Ириной лицом к лицу, пусть даже это будет стоить ей жизни. Она нанесет удар, она выдержит бой, она сделает всё, от нее зависящее, чтобы свергнуть и покарать узурпаторшу. И пусть она погибнет или даже хуже – пусть потеряет дорогого человека, – решения она не изменит.

Собственные мысли настолько поглотили Лорелею, что она отвлеклась от мыслей Кэля. Поэтому, когда он пожал ей руку и телепатировал «спасибо», девушка вздрогнула.

За этим «спасибо» она вмиг увидела его упования стать достойным правителем – что невозможно сделать без человечьего сердца и в тисках ошейника.

Лорелея ответила мягким пожатием, а вслух сказала:

– Постарайся выжить, Габриль. То есть, нет, не постарайся – выживи! Это приказ твоей королевы, так и знай.

Не дожидаясь ответа, Лорелея стала на колени и потянула вниз Габриля.

– Ты готов?

– Готов, – твердо произнес Габриль.

Магическая сила заструилась в ее ладонях. Сердце Габриля открылось для нее.

– Накх гор. Отыщи перелом, который неправильно сросся. Каз прин. Пусть кость срастется заново, пусть уйдет боль. Пусть уйдет через меня в землю.

Сердце Габриля подчинилось. Магия с легкостью проникла в его тело, заструилась по его венам. Лорелее это почти не стоило усилий. Когда обогащенная магией кровь достигла больной ноги, место перелома стало светиться. Раздался резкий щелчок, и кость, треснув, срослась заново. Габриль вскрикнул от боли и упал, но боль уже покидала его тело, перемещаясь в Лорелею.

Девушка стиснула зубы. Таких страданий она не ожидала. Боль была острой, пронизывающей. Лорелею бросило в пот, к горлу подкатила тошнота.

«Выпускай боль, Лорелея», – телепатировал Кэль. Эта мысль была подобна веревке, брошенной утопающему. Лорелея ухватилась за нее, вынырнула из омута агонии.

«Нога уже в порядке. Ты исцелила ее. Отправь боль в землю».

Лорелея отпустила руку Габриля и обеими ладонями уперлась в полотно дороги. Волны боли шли через нее, камень, которого она касалась, раскололся надвое. Лорелея погрузила ладони в обнажившуюся почву, не обращая внимания на острые осколки камня.

– Дай мне часть своей силы, – заклинала Лорелея.

Земля безмолвствовала. В горле девушки стоял ком, в глазах – слезы. Она ждала, когда рэйвенспирская земля признает свою королеву.

– Молю тебя, земля. Я лишь хочу избавить тебя от той, что насылает смерть. Помоги же мне – и себе!

И Рэйвенспир отозвался. От сердца земли, из самых недр, потянулись к Лорелее светящиеся нити. Потянулись – и замерли на полпути. Это не земля вдруг засомневалась. Это явила себя Ирина.

«Ирина! Ее магия! Сеть, которой она опутала землю!»

«Она уже здесь? Где? Что она делает? Я ничего особенного не вижу!» – телепатировал Кэль.

«Она расставила ловушки под землей. Значит, перекресток имеет для нее большое значение. А это, в свою очередь, значит, что битва измотает Ирину. Нам придется действовать быстро. В ту секунду, как я произнесу заклинание, Ирина сделает ответный ход».

Кэль сверкнул янтарными глазами.

«Я готов».

– Прош рашк!

Голос Лорелеи загремел, загудел, магическая сила брызнула из-под ее ладоней, устремилась к измученному сердцу Рэйвенспира, завихрилась вокруг него. Наконец проникла внутрь.

– Да покатятся камни, коими мощена эта дорога, да рассыплются они в пыль!

Несколько секунд земля противилась; несколько секунд Ирине удавалось удерживать контроль над своей сетью. Сердце принцессы прыгало, в груди нарастал гнев. Нет, это сражение она не проиграет. Она не отступит. Почти десять лет Ирина травила землю Рэйвенспира. Пора с этим покончить.

Лорелея закинула голову назад. Ночь прорезал ее крик:

– Прош рашк!

Магическая мощь струилась по жилам, внутренний огонь передавался земле.

Пустошь дрогнула, земля стала дыбом. Каменная кладка рассыпалась, воздух наполнился грохотом, пылью, осколками камней. Трещина, образовавшись под руками Лорелеи, змеилась в западном направлении. Дорога рушилась. Лорелея закрыла глаза, сосредоточилась на заклинании. Ее ладони давили на землю. Одной трещины недостаточно. Нужно взорвать весь перекресток. Нужно изолировать столицу.

Магия билась в жилах, пульсировала в глазах. И вдруг Кэль подхватил Лорелею, поднял с земли.

Она распахнула глаза и выкрикнула:

– С дороги! Не мешай!

И сама попятилась, увидев, как раздваивается вдали змеистая трещина.

«Что ты делаешь, Кэль? Я ведь еще не закончила!»

«А ты прислушайся».

– Уходим немедленно, – скомандовал Габриль.

Лорелея напрягла слух. Сначала ей было слышно только биение собственного сердца, но уже через несколько секунд его заглушило странное бульканье – словно похлебка закипала на огне. Под верхним слоем почвы что-то шевелилось, щелкало, хрустело – всё громче и громче, пока гнилая трава не задрожала, пока сеть трещин не распространилась по земле. Рои жуков, пауков и многоножек полезли на поверхность. Миллиардная армия мелких тварей устремилась к Лорелее.