на передышку. Сайя уже не стеснялась. Она обвила его шею руками и тянулась к нему губами. Ей так хотелось целовать его, но демон ее остановил.

— Нет, родная, оставь их для того, кого полюбишь по-настоящему.

— Почему?

— Потому что так нужно. Тело и руки дают выход сексуальному напряжению. Это требования природы. Поцелуями делят чувства.

— Я видела тебя во сне. Каждую ночь. Я не понимаю, Ал. Почему ты.

— Все просто, моя принцесса. Это закон природы. В твоем обществе я сильнейший мужчина. Вот и все.

— Мне так стыдно.

— Не стоит. Я всегда тебя поддержу. И всего помогу. Никто ничего не узнает. И для будущего мужа ты останешься невинной.

Он прижал ее к себе так крепко, что Сайрен успокоилась и улыбнулась. На душе стало легко, а магические потоки снова потекли своим спокойными ручейками по ее телу.

Глава 27

— По-моему это как-то не честно, — сквозь смех произнес император Вильгельм Уильрих де Феро выуживая довольно таки крупную рыбку.

— Почему? — удивилась Сайрен, — я же ничего не сделала. Считай это прикормом.

Принцесса засмеялась, а вода в пруду снова наполнилась искорками и пузырьками. Они стояли у небольшого пруда в самом дальнем конце дворцового парка. Здесь, садовник разводил небольшую коллекцию пресноводных рыб. Император ценил и любил рыбалку, правда с восхождением на престол времени на любимое занятие практически не осталось, но пруд с рыбой ждал его всегда. Это было место, где Вильгельм мог отдохнуть душой.

Утром Сайрен уговорила отца пойти на рыбалку. Сайрен очень соскучилась по отцу, раньше она часто сопровождала его сюда. Сидела рядом с книжкой или болтала без умолку, пока император ловил рыбу. И это были самые счастливые воспоминания для обоих. Сегодня Сайрен преследовала несколько целей. Ей хотелось побыть с папой. Без придворных, советников, Алазара, Мии и всех, кто неизменно находится рядом с правящей семьей.

Ей очень хотелось поговорить с ним о маме, но в присутствии посторонних все разговоры сводились к шаблонному «Твоя мама была самой замечательной и удивительной женщиной на свете, и она очень тебя любила».

А еще ей хотелось, чтобы отец просто отдохнул. События последних месяцев сильно повлияли на императора, девушка видела, как постарело его лицо, как начала пробиваться седина в его волосах, как устали его глаза. И сейчас применив немного магии Сайя запустила в воду пузырьки воздуха и маленькие искорки от чего рыбки в пруду стали очень активными.

— О! Крупная какая, — сказал Вильгельм, вытащив наконец рыбу, — Рина, посмотри какой красавец.

— Даааа! — протянула принцесса, — крупный. Отпустим?

— Конечно. К следующему разу еще больше вырастет, — сняв рыбку с крючка и еще немного полюбовавшись император осторожно отпустил ее в воду, — хороший у тебя «прикорм», маги голодными не бывают.

— Магам и удочка не к чему. Смотри. — Сайрен протянула ладошку к воде.

Немного волшебства и над озером отделился шар из воды с довольно-таки крупной рыбой внутри. Рыба быстро плавала в шаре от края к краю.

— Ну ничего себе! — изумился император, — тогда зачем тебе удочка?

— Для души, — улыбнулась девушка, осторожно опуская шар в воду, — это до́быча папа. А удочка нужна для души.

— Вот тут не могу не согласиться, — мягко улыбнулся Вильгельм, — Рина, спасибо, давно я тут не был.

— Даже императору нужен отдых. И семья, — девушка обняла отца за руку и положила голову ему на плечо.

— Ты же не начнешь сейчас «этот» разговор, правда? — слегка напрягся Вильгельм.

— Про вторую жену? Нет. Ты знаешь мое мнение по этому поводу. Это не мое дело. Я твоя семья, пап. А остальное только твое решение. Я не против, но и не за. Для меня главное, чтобы ты был счастлив.

— Спасибо, родная, — император приобнял дочь одной рукой и чмокнул ее в макушку.

Помолчали.

— Папа, расскажи мне про маму, — осторожно попросила Сайрен.

— А что ты хочешь знать? — чуть помолчав ответил он.

— Как вы познакомились?

— Я встретил их в горах. Это была экспедиция на запад. Мы пытались найти ход в сторону изумрудного королевства. В итоге через шесть дней заблудились. Нет там никакого прохода. Сутки плутали в горах, а на восьмой день на тропе просто появились две девушки. Представляешь наше удивление. Восемь дней только горы и ничего более. Ни поселений, ни людей. И тут две девушки. Твоя мама и ее сестра. Амели и Астра. Так они представились. Две юные волшебницы.

Сайрен улыбнулась. Маги не имеют рода. Только имена.

— Мы проболтали с ней всю ночь. Астра спала на ее коленях, а мы сидели до рассвета и просто говорили. На утро они вывели нас на тропу в сторону Аметиста и я пригласил их с собой. Так мама и оказалась во дворце. И больше я ее не отпускал. Наверно это и есть любовь с первого взгляда. Мы не расставались с того дня ни на день. Она всегда была рядом.

— Это так волшебно. Настоящая любовь. Бабушка ведь против была да?

— Еще как. Королева была в ужасе. Сама понимаешь, я наследник, а мама маг. Нам не суждено было быть вместе. В какой-то момент Амели отказалась от меня. Хотела расстаться. Я не отпустил. Королева настаивала на браке с Мией.

— Как же ты смог женится на маме?

— Поставил ультиматум. Либо Амели, либо я на трон не сажусь.

— Ого. Царство за жену.

— Да. Тут свое слово отец сказал. Король Уильрих всегда славился мудростью. Он дал согласие на брак при условии, что Амели не будет королевой.

— А как же дядя? Он ведь мог стать следующим королем в случае твоего отказа от престола?

— Мог конечно, — император помолчал, — понимаешь Рина, я бесконечно люблю своего брата. Он всегда был сильным воином, отличным стратегом, тактиком. Но Вальтер был очень жестоким и жестким человеком. Все это видели. В том числе и наши родители. При его правлении Аметист погряз бы в бесконечных войнах.

— Я этого не знала.

— Не могла знать. Дядя умер до твоего рождения. А о погибших плохо не говорят. В истории Аметиста Вальтер останется как стратег, тактик, воин и один из лучших главнокомандующих страны. И не более. Все остальное — только в памяти семьи.

— Тогда ты тем более должен мне про семью рассказывать. Ведь это наша династия.

— Спрашивай.

— Расскажи про маму. Какой она была. Я помню ее улыбку. Помню ее голос. Для меня она самая добрая и нежная на свете. Но мне было пять. По-другому и быть не может. А характер? Какой была мама?

— Доброй. Вот этого не отнимешь. Ты