Такую машину военные тоже захотели, потому что при максимальной загрузке в сто пятьдесят тонн, он вполне мог перевозить блоки межконтинентальных и космических ракет. А это было весьма актуально.

Закончил Павел Осипович, довольно неожиданно, рассказом о кооперации с КБ Алексеева, который всё никак не мог довести до ума свой экраноплан. Ему тупо не хватало производственных мощностей, инженеров, вычислительных машин и всего прочего.

По уверениям Сухого, «Лунь» получивший новую электродистанционную систему управления, систему трёхплоскостной стабилизации и информационный комплекс от КБ Сухого, следующим летом уже может выйти на государственные испытания.

И это тоже было в плюс КБ Сухого, так как Алексеевское бюро само по себе, тихо загибалось, а пристыкованное к мощному комплексу, такому как КБ Сухого, имело все шансы не только выжить, а «встать на крыло». Ну и под такое дело, можно было вообще воспользоваться моментом, и собрать в кучу всякие мелкие конструкторские коллективы, вроде КБ Бартини и Мясищева, которых с таким удовольствием топтали их вроде бы коллеги — Яковлев и Туполев.

Вообще сообщество конструкторов представляло собой тот ещё серпентарий, не уступавший по злобности женскому коллективу. Но некоторые представители выбивались из плотной толпы демонстрируя совсем уже нечеловеческое желание преуспеть. И в первую очередь это касалось Яковлева, а во вторую — Туполева. И вопрос защиты мелких КБ, был вовсе не праздным, так как например Мясищев даже имея крайне ограниченные ресурсы мог создавать весьма интересные машины класса стратегический бомбардировщик, а это серьёзный показатель.

Поэтому, посовещавшись, комиссия пришла к единому мнению, что новый авиационный комплекс нужно передать под руководство КБ Сухого, но обязать его собрать под крыло, и помочь небольшим конструкторским коллективам.

Вполне ожидаемо, после объявления результатов, Туполев и Яковлев возбудились до стадии написания писем в разные инстанции, что конечно же не имело никакого эффекта, кроме упрочнения и без того не лучшей репутации.

Но производственный комплекс Небо, только начал принимать и ставить оборудование, так что до пуска было ещё довольно много времени. Зато у Сухого, только при одном виде площадки из трёх десятков огромных цехов, захватывало дух.

Проект огромного завода, где изначально планировалось делать Боинги, был перенесён из Европы на территорию России, в рамках взаимозачёта между США, Францией и Германией, в ходе сложных переговоров. Некоторые чиновники планировали взять внезапно случившиеся в бюджете средства деньгами, кто-то хотел закупить на всё всякой бытовой техники, а Виктор сразу предложил брать либо авиазавод, либо автомобильный. А с учётом того, что автозавод только что купили, и уже строили в Набережных Челнах, также, как и станкостроительные заводы, остановились на авиационном. Тем более, когда Виктор смог доказать, что все авиазаводы в СССР — это фактически ручная сборка. А современный завод того же Боинга, это совсем другой уровень механизации, количества выпускаемой продукции и что самое главное — соотношения количества выпускаемой техники к затратам труда и энергии. И что по-хорошему, половину машиностроительных заводов в СССР нужно просто взорвать, разровнять площадку и на этом месте построить новые предприятия. Потому что станок конца девятнадцатого — начала двадцатого века, в семидесятые не просто металлолом, а металлолом агрессивный, пожирающий ресурсы.

Французы, которые должны были строить завод у себя, отказались от него по причинам вполне прозаическим. Концерн Дассо, пообещал лайнер не хуже Боинга, и французы, очень не любившие когда к ним лезут из-за границы, ухватились за это предложение. А завод, за взаимозачётные деньги, построили в России, силами тех же французских фирм, перекупив строительную технику у немцев, которые заканчивали возводить жильё для частей, выводимых из Европы.

Строили бодро, и уже через полтора года, сдали первую очередь зданий, компании которая принимала и устанавливала станки, и приступили к строительству цехов второй очереди, и возведению жилого массива, регулярно пиная советских коллег, возводивших очистные сооружения, канализацию, и энергетическое хозяйство.

А в это время, завод КАМАЗ, который стартовал ещё в 1969, только-только начинал поднимать цеха.

Строительство такого завода стало возможным, потому что цена на золото и на нефть резко взлетела вверх, и СССР решил немного подзаработать. Не так как в знакомой Виктору истории, когда продажи нефти СССР обрушили восходящую цену, но тоже неплохо, держа цену барреля на уровне тридцати долларов, что полностью устраивало буквально всех, включая крупнейшие корпорации в США, арабов, и даже частично европейцев. Но вот вопрос, что большинство из них были не готовы к чуть разогнанному спросу, и на рынке образовался некоторый дефицит нефти, что начало толкать цену ещё выше, что было совсем нежелательно. И вот тогда американцы и евпропейцы, обратились к советскому правительству с просьбой увеличить продажи, и даже предоставить свой танкерный флот.

«Подсекай!» тихо произнёс Косыгин, присутствовавший при разговоре и улыбнулся доброй улыбкой таксидермиста, а Виктор просто молча сжал кулак.

— Мы конечно можем продать больше нефти, и даже значительно увеличить продажи, но зачем нам доллары? — Спросил Леонид Ильич, в разговоре с Никсоном. — Ничего остро нужного нам купить невозможно. А всякое барахло, мы и так получаем взаимозачётом.

— Но мы же продали вам два станкостроительных завода! — Возразил президент США.

— Не продали, Ричард, а заплатили за услугу. — Проворчал Брежнев. А сейчас я прямо спрашиваю. Что нам делать с дополнительными пятью миллиардами долларов, которые образуются в бюджете, и никак нам не нужны?

— Ну что вы хотите?

— Я хочу авиационный завод. Полностью под ключ. Лучше тот который отказались строить французы в Лангедоке, поскольку там, все станки под метрическую систему.

— Это будет сложно. — Никсон вздохнул представив себе чего ему будет стоить протолкнуть это решение через Конгресс.

— А сделать так, чтобы наши нефтяники работали в четыре смены, и без выходных? — Спросил Брежнев. — Нам придётся проложить новый нефтепровод до Ленинграда, там построить хотя бы нефтеналивной терминал, открыть законсервированные месторождения, резко увеличить выработку электроэнергии… У меня Миннефтегаз, уже дымится от перегрузки, и это только начало.

— Я понял, Леонид. Хорошо. Мы сделаем тебе завод.

И вот теперь, завод который Виктор буквально выцыганил у Брежнева, Косыгина и Никсона, чуть было не ушёл Туполеву, который словно забыл о том, что у него уже есть вполне неплохой завод в Казани, и ещё несколько десятков предприятий собирают блоки для его машин.

Походив по кабинетам, владельцы которых единодушно тыкали пальцем в начальника информационного управления и видимо потеряв все остатки терпения, Туполев почему-то завалился к Николаеву.

Завалился в тот момент, когда тот сидел и мирно пил чай, с начальником генерального штаба маршалом Куликовым, который заехал к Виктору специально чтобы прояснить тему с беспилотными разведчиками.