Ничего невозможного в том, чтобы его усыновил какой-нибудь шофер, нет. Но если это не законный опекун, а добровольный поручитель, как уладить ситуацию с администрацией? Инициатива упирается в стену предрассудков, рутины, мелочных придирок, препятствий и анахронизмов. Между узким понятием обучения и еще более узким – усыновления – необходимо ввести некое понятие, характеризующее ответственность добровольных поручителей за профессиональное обучение молодых и их вхождение в социум. Судебные власти хотят оказать доверие наставнику и поручить ему нескольких проблемных молодых людей для стажировки на парусном флоте. Недавно двум воспитателям из Меца судебными властями было дано разрешение на недельный полет на воздушном шаре для Сандрины, Жоакима, Манюэля и еще нескольких ребят, чтобы «синева неба отогнала серость жизни». Неделя, чтобы вернуть детям радость жизни…

Поскольку дети согласились на это приключение, судьи, занимавшиеся их делом, смогли засчитать эти каникулы за настоящую профессиональную стажировку. Бывают случаи, когда можно набирать учеников. Но в случае «самого юного водителя Франции» – Мишеля – нужно, чтобы нашелся независимый труженик, который взял бы на себя заботу об одержимом подростке. Готово ли французское общество выбросить на свалку свою хроническую подозрительность и разрешить бродяге, в одиночку делающему свою работу, возить с собой по дорогам мальчишку?

Расписание не оставляет подросткам большой свободы. У меня есть крестница, которой хотелось бы почаще видеться со мной, но она каждый день уходит из дома без четверти восемь утра. Она скоро закончит школу, хочет учиться дальше и поэтому занимается очень много. Девочка должна непостижимым образом выкроить время, чтобы зайти ко мне на обед. По субботам и воскресеньям, поскольку ее родители разведены, она ездит повидаться с отцом, который живет не в Париже. Вот вам девочка, которая всю неделю в полной власти школьного расписания, не оставляющего ей никакой свободы. Как подумаешь, сколько свободного времени у детей в Канаде, притом дети там так хорошо учатся! Уроки заканчиваются в 15.30. Дети возвращаются домой и… никаких домашних заданий.

В отрочестве, когда подростку восемь – двенадцать лет, было бы великолепно, если бы дети могли приходить в школу не только учиться, но и после уроков. «Мне надоело у родителей, я возвращаюсь в школу». Воспитатели там не только учили бы. Те воспитатели, кто работает после уроков, заняты были бы с 16 часов до полуночи. Рано утром, пока не пришли учителя, они завтракали бы с детьми, которые ночевали в школе.

Это привело бы к полному изменению повседневной жизни города. Ведь это совершенно другая форма жизнедеятельности учеников. Но все можно устроить, существуют же рабочие помещения, где работают неполный день. Возражений материального характера, которые были бы действительно непреодолимы, нет. Надо только решить вопрос безопасности, но это возможно. Все дети должны были бы находиться под присмотром весь день, не только во время учебных часов.

В конце концов, можно было бы возразить противникам такого проекта следующее: когда детям некуда податься, когда они предоставлены самим себе, даже самые обеспеченные, самые зажиточные, самые богатые, у которых в родительском доме по пятьдесят квадратных метров, они все равно пойдут на улицу, и неизвестно, чем это кончится. Ну а если дети курсируют между домом и школой, риск можно предусмотреть, он вычисляется.

Когда мой муж был мальчиком, он жил в городе, который назывался Екатеринодар, теперь это Краснодар. Для детей там существовало подобие комендантского часа с семи часов вечера, зимой – с шести. Если на улице видели какого-то ребенка, спрашивали: «Где ты живешь?» – и отводили к родителям. В наше время во Франции, кажется, такой закон продолжает существовать, когда ребенка можно спросить на улице: «Куда ты направляешься?» – но реально он не выполняется.

Во Франции среда для учеников – свободный день. Родители на работе, что делать ребенку? Нечего. Он не знает, куда ему деться. Все потому, что школа в среду закрыта. А ведь можно было бы открыть для детей все двери уже имеющихся помещений, тогда и появится возможность разрешить разногласия между государственным обучением и обучением частным. Государственный сектор гарантирует обучение, а все учреждения частного образования принимают детей двадцать четыре часа в сутки, в неучебные часы. Это было бы прекрасным распределением обязанностей. Негосударственный сектор занимался бы тогда воспитанием, а служащие сектора государственного образования – самим образованием.

Даже если желательно иметь новые центры для занятий с детьми, трудно возразить против того, что школа, где дети трудятся целый день и получают определенный объем знаний, остается центром воспитательной работы.

К несчастью, в частных школах такие понятия, как служение детям или призвание, тоже постепенно утрачиваются. Профсоюзное движение – вещь очень уважаемая, но оно заражено вирусом бюрократизма, и персонал, работающий в области национального образования, проявляет все меньше и меньше энтузиазма и самопожертвования, столь в этой работе необходимых, чтобы воспитать молодое поколение способным выстоять в жизни.

Скажи им об этом, и учителя начнут протестовать и станут утверждать, что они отдают себя своему делу не меньше, чем их предшественники. Все это так, но при условии, что они работают пять часов в день и не более четырех дней в неделю, а ученики их не утомляют и им не перечат. Все чаще и чаще слышится в классах традиционное: «Откройте тетради и пишите диктант…» Наверное, система неизбежно должна дойти до полного абсурда. Она приговорит себя сама и тогда падет, а на новом месте можно будет возводить новое здание для новых поколений. Когда преподаватели и воспитатели превращаются просто в машины для обучения, держаться за них не стоит. От них надо избавляться. Только тогда может появиться новое поколение воспитателей.

Сами учителя станут авторами школьных программ. Они будут выступать по телевидению, по радио, записывать видеопрограммы. Но взрослые, которые будут находиться в непосредственном контакте с учениками в классе, не будут называть себя педагогами, может быть, руководителями, может, режиссерами, а может, и просто радушными, приветливыми людьми. И они будут таковыми, потому что они захотят ими стать.

Всеобщая информированность придет на смену устаревшей системе корпоративных интересов. Педагоги нынешнего времени пилят сук, на котором сидят, невольно стремясь к преимуществу быть одновременно представителями свободной профессии и чиновниками, которые защищены от неожиданностей жизни. Если они будут противостоять всему новому, их в конце концов заменят обучающими машинами. Может быть, они изменили бы свою позицию, имей они год дополнительного отпуска каждые семь лет, как в Соединенных Штатах. Думаю, они смогли бы отдавать детям гораздо больше за эти шесть лет работы. У современных детей есть потребность ходить в школу, им нужно свое пространство для жизни. Учительским профсоюзам следовало бы ввести дополнительное разделение обязанностей: одни преподаватели занимались бы образованием детей, а другие – воспитанием…