– Подожду. Неделю уж в праздности провел, чего же еще несколько дней не погодить.

– Ну, вот и славно.

Видя, что Федор занят и спешит, я откланялся.

Несколько дней ожидания, про которые Федор говорил, легко могут растянуться на неделю, а то и две. Хорошо Федьке-занозе – сговорился с девкой из обслуги постоялого двора. И ночует там, и кушает там, и плотские утехи получает. По-моему, он даже и постоялого двора не покидал, а морда довольная, ровно у мартовского кота. Пусть его, заниматься все равно нечем.

Однако уже на второй день слуга примчался от Федора с просьбой явиться к нему немедленно. Я и явился безотлагательно; тут пешком идти-то – десять минут. Интересно, зачем я ему так срочно понадобился? Неужто государь мои бумаги счел и побеседовать хочет?

Федор встретил меня суховато – был встревожен. После приветствий сказал, что бумаги мои государю при личной встрече отдал, но сейчас вызвал по другому поводу.

Таким раздраженным я его еще не видел. Федор мерил шагами комнату, теребил бороду.

– Думаю, язык за зубами ты держать умеешь – проверено. Однако же предупредить хочу: за сказанное по неосторожности слово в лучшем случае – опала. – Федор посмотрел на меня тяжелым, испытующим взглядом. Я понял, что у него возникла большая проблема и он рассчитывает на мою помощь, но не решается мне об этом сказать.

– Князь, коли ты не уверен во мне, так и не говори ничего. Сам знаешь: молчание – золото.

– Вот-вот, о золоте речь и пойдет. Я уж прикидывал по-всякому, однако выходит – без тебя не обойтись.

– Ты сказывай, о чем речь, все вокруг да около ходишь.

– Ладно, – Федор махнул рукой, – хуже уже не будет.

Он подошел к двери, выглянул в коридор.

– Знаешь, может быть, по слухам, что посольство к императору Максимилиану готовится.

– Сам же и говорил третьего дня.

– Не перебивай. Казенный двор для посольства дары из казны отписал. Посольский приказ дары те получил, к себе перевез, а сегодня обнаружилось – пропали дары-то!

– Как? – изумился я.

– А вот так! Дары в ларце хранились: перстни с бриллиантами, ожерелье жемчужное – да много всякого. Мягкая рухлядь – шкурки соболиные да песцовые – те в наличии, а вот злата в ларце нет. Пустой ларец-то! Опись в нем осталась – с печатью сургучной казенного дьяка.

– А ларец сей где хранился?

– В Посольском же приказе. Там хранилище в подвале есть – специально для такой вот оказии. Сам понимаешь: когда посольство едет, дары от государя везут. Когда деньги – как для крымских ханов, когда ценности искусной работы – как сейчас. Злато-серебро на Казенном дворе хранится, в казне. Отпускается по государеву велению в Посольский приказ. А уж обеспечить далее сохранность да вручить правителю чужеземному – дело посольства. За сохранность дьяк головой отвечает. И вот дары пропали. В первый раз за все время. Коли всплывет – позор неслыханный! Посольству ехать скоро – ждут, когда государь распорядится. И все дело пока в переговорах с посланниками Сигизмундовыми. Выжидает Василий, что переговоры дадут.

– Я-то здесь каким боком?

Я начинал догадываться, куда клонит Федор, но решил сразу расставить точки над «i».

– Надо ценности те сыскать. Можно было бы и из своих запасов ценности похожие подобрать, да боюсь, что барон Герберштейн, поклонник Максимилианов, опись видел.

– Плохо! – покачал я головой.

– А то! И чем быстрее эту пропажу найти, тем лучше. Вдруг завтра государь отмашку даст?

– Тогда тяните с переговорами.

– Придется. Уцепиться есть за что.

– Так ты что – хочешь, чтобы я взялся за это дело?

– Ну наконец-то понял!

– Не могу.

– Почему? – оторопел Федор.

– Срок маленький и неопределенный. Может – день, может – неделя. Украл кто-то свой. Чужого к дарам не подпустят.

– Это понятно.

– Как, под каким видом я в Посольском приказе появлюсь? Похититель сразу узнает, что чужой на его территории рыщет. К тому же – если сыскать удастся, до государя доводить нельзя; тогда как ценности изъять да вора покарать, если похититель чинов высоких окажется?

– Ты ценности найди, а уж покарать – мое дело. А государь знать о сем не должен.

– Сложная задача.

– Была бы простая – тебя бы не просил. Сам собрал бы стрельцов да дом похитителя штурмом и взял. Я же помню, как ты убийство во дворце раскрыл, потому сразу о тебе и подумал.

Мы даже в Разбойный приказ ничего не сообщали пока.

– Можно посмотреть хранилище и ларец в Посольском приказе?

– Конечно! Не будем терять времени, едем!

Федор быстрым шагом вышел во двор – так что я еле поспевал за ним.

Мы уселись в возок, и кучер щелкнул хлыстом.

Через несколько минут мы уже стояли у Посольского приказа. Думаю, и пешком было бы не намного медленнее, но этикет не позволял. Должность у Кучецкого высокая, идти пешком – умалять достоинство.

Прошли в Посольский приказ. В коридорах сновали писари и подьячие, создавая видимость активной работы.

Мы сразу прошли к дьяку.

– Вот, познакомься – боярин Георгий Михайлов, я тебе о нем утром говорил. Уж если он не сможет найти – никто не сыщет. И человек он надежный – можешь довериться полностью.

Дьяк Посольского приказа вид имел благообразный, да и то – не пошлет же государь к послам иноземным или к правителю чужой державы неотесанного мужлана с немытой харей? Голос у него был мягкий и какой-то обволакивающий. Одним словом – дипломат!

Однако я держал ухо востро – на такие посты людей мягких да безвольных не назначают.

– Итак, не будем терять времени, бояре. Что требуется от меня?

– Ну, вы тут сами разбирайтесь, а у меня еще дела, – Федор откланялся и ушел.

– Мне посмотреть хранилище надо и ларец. Кстати, он тоже в хранилище стоит?

– Там, будь он неладен.

– Свечку прихвати.

– Там факел есть и масляный светильник. Пойдем.

Мы спустились по крутым ступенькам в подвал. В небольшом коридоре стояли два стража. Увидев нас, они дернулись было к саблям на боку, но успокоились.

Дьяк снял с пояса связку ключей и отпер одну из четырех дверей – тяжелую, из дуба, окованную железными полосами.

Мы вошли в хранилище. Окон тут не было, помещение сухое, воздух свежий. Не иначе – вентиляция есть. И как ей не быть – тут же и шкурки, и меховые изделия хранят, а им нельзя в затхлом воздухе находиться.

На одном из сундуков стоял ларец довольно внушительного вида – как маленький сундук. Локоть в длину, чуть меньше – в ширину и высоту.