Это было все равно что наблюдать, как ваши вещи уносят неумолимые полчища муравьев. В конечном итоге из моего кабинета вынесли все подчистую, даже то, что имело весьма далекое отношение к смерти Эванса.

Не все, конечно. Осталось то, что я успела спрятать в сумочке. В том числе и банковские отчеты. И как бы меня ни подмывало вскрыть конверт, лучше не рисковать, а подождать, пока я не покину священные пределы юридической конторы «Дейн и Либерман». Я не сомневалась, что узнай Дейн, что я втихаря продолжаю вести собственное расследование, он тотчас посадит меня в каталажку.

Я приготовила пространный, помеченный цветными маркерами меморандум для Камиллы, налепив для удобства стикеры тех же цветов на соответствующие папки. Экземпляр меморандума я распечатала для себя, да еще сфотографировала сложенные аккуратными стопками папки в центре моего стола.

В данной ситуации самое разумное — на всякий случай прикрыть мою и без того пострадавшую задницу. Если я разрешу загадку убийств присяжных, то не только верну себе законное место в юридической конторе, но и — хотелось бы надеяться — получу солидную премию. А на тот случай, если убийцу я все-таки не найду, будет не лишним хоть как-то продемонстрировать свою компетентность.

Поскольку служебного блокнота мне больше не полагалось, я могла со спокойной совестью выйти из фойе, ничего не объясняя Маргарет. Разве что сказав ей, что при необходимости со мной можно связаться по сотовому. Вид у нее был недовольный, но, с другой стороны, что она могла сделать? Потребовать, чтобы меня отстранили от работы на двойной срок?

Вырулив на шоссе, я набрала номер сестры и нажала на телефоне кнопку громкой связи.

— Доктор Таннер, — послышался знакомый голос.

— Привет, Лиза.

— Это со мной разговаривает наша арестованная? — пошутила она.

— Очень смешно. — Судя по всему, маман уже просветила ее, так что мне не пришлось ничего объяснять. — Я позвонила в неудобное время?

— Нет, просто сижу и перебираю бумажки.

— Хотела бы занять у тебя денег.

— Сколько? — спросила Лиза без всяких колебаний.

В неделю без вычета налогов мне платят семьсот шестьдесят девять долларов. Если временно поставить крест на магазинах, а заодно «случайно» забыть подписать несколько чеков, когда придется оплачивать счета по кредитной карточке, чтобы мне потом вернули их назад без пени за просрочку, я могу спокойно прожить примерно на три четверти моего обычного дохода. Совершив в голове кое-какие математические действия, я назвала цифру.

— Скажи, тебе этого точно хватит? А как твои кредиторы?

— Ничего, как-нибудь выкручусь. Главное, ничего не говори матери. Она уже и без того готова оторвать мне голову.

— Верю. А сама ты как? Представляю, как это должно быть страшно, когда тебя арестовывают.

— Не страшнее, чем укус собаки, — сказала я. — Огромное-преогромное тебе спасибо, Лиза. Ценю твою поддержку.

— Можешь не говорить, знаю. В обеденный перерыв схожу в банк и отправлю тебе перевод. Получишь деньги где-то к шести.

— Можешь не торопиться. Со мной только что рассчитались.

— А что, если тебя арестуют вновь и понадобятся деньги, чтобы тебя выпустили под залог?

— Меня выпустили без всяких залогов, — гордо ответила я. — На судью произвела впечатление моя манера держаться.

— Мама всегда говорила, что первое впечатление — самое главное.

Лиза также просветила меня по части своей предстоящей свадьбы. Впервые в жизни мне предстоит исполнить почетную роль свидетельницы со стороны невесты, и я все никак не могла взять в толк, в чем, собственно, состоит почет. Каждый раз, когда мы с ней разговаривали, Лиза вводила меня в курс этого нелегкого дела. Когда же она стала называть возможные даты девичника, подготовка которого целиком и полностью лежала на мне — к тому же в Атланте, — я сделала вывод, что мне не стоит переживать по поводу того, что я попросила у нее в долг.

— Скажи, пожалуйста, что можно впрыснуть человеку, чтобы с ним случился сердечный приступ, но чтобы анализы ничего не показали? — спросила я.

— Ты по-прежнему точишь зуб на мать?

Я улыбнулась.

— С точностью до наоборот. Она на меня точит зуб. А вообще мне это нужно для другого дела.

До меня донеслась негромкая дробь: стоит Лизе задуматься, как она начинает стучать ручкой или карандашом по столу.

— Никотин.

— Как в сигаретах? — Мне тотчас вспомнилась Ванда Бэббиш и ее привычка.

— Нет, в более чистом виде.

— А его можно купить в аптеке?

— Нет. Такое выдают под расписку. Хлористый калий тоже может.

— Его трудно достать?

— Проще, чем никотин, — ответила Лиза. — Впрочем, инсулин тоже, хотя его нужно вводить, соблюдая дозу, иначе человек окажется в коме. Подожди секунду, — сказала она и исчезла как минимум на минуту. — Во Флориде рецепта на получение инсулина в аптеке не требуется.

— Неужели?

— А что в этом такого? Его во многих штатах продают без всякого рецепта. Если мне захотелось кого-то убить, чтобы вскрытие потом показало обширный инфаркт, инсулин — самое доступное средство.

— Спасибо.

Я уже была готова дать отбой, но Лиза окликнула меня в трубку.

— Да?

— Мне честное слово жаль, что у тебя сейчас все так плохо.

— Мне тоже, — сказала я.

Но как ни странно, чувствовала я себя очень даже неплохо. Скорее, я ощущала… вдохновение, прилив энергии, и от этого мне действительно было страшно.

Если дождь, то как из ведра. И зонтик, как назло, выворачивает ветром.

Даже с расстояния я заметила у Полы Ярдли на пальце белую полоску — там, где когда-то полагалось быть обручальному кольцу. Это была высокая, стройная зеленоглазая блондинка. Не выходя из машины, я наблюдала, как она завела внутрь танцкласса двух маленьких девочек, одетых в одинаковые розовые балетные пачки. На ее бедре восседал мальчуган лет двух-трех.

Интересно, как ей удалось сохранить стройность, произведя на свет троих детей? Было в этом нечто… неестественное.

Через несколько секунд она вышла наружу и уселась за садовый столик рядом с танцклассом. Пора, сказала я себе и, открыв дверь машины, принялась искать мой верный блокнот. Я уже было поставила одну ногу на тротуар, когда из дома вышла сурового вида особа с темными, гладко зачесанными волосами, собранными в узел на затылке, и подсела к миссис Ярдли.

Она явно была чем-то раздражена или же просто слишком туго стянула в узел волосы. В любом случае, на вид — типичная матрона. Подобных в Палм-Бич можно встретить на каждом шагу. У них обычно такие радикальные подтяжки кожи, что кажется, будто им в лицо бьет струя из сопла реактивного самолета.