Помимо сексуальных похождений, эрцгерцог выкидывал такие номера, которые было невозможно было скрыть от общества. Как-то раз он напился и заявился в один из лучших отелей Вены «Захер», славившийся своей изысканной кухней, в совершенно обнаженном виде, имея на себе лишь саблю, белые перчатки и орден Золотого руна. Как на грех, там же оказался и посол Великобритании. Дипломат не растерялся и попросил устроить ему аудиенцию у императора, которая и была ему без промедления дарована, дабы сгладить неприятное впечатление от поведения племянника Франца-Иосифа I. Выходка Отто настолько разгневала венценосного дядю, что он отправил его на два месяца под арест в монастырь. Поговаривали, что винные погреба этого заведения по окончании срока заточения эрцгерцога существенно уменьшились.

Похождения Отто приобрели столь позорный характер, что их вынесли на рассмотрение парламента. Видный социал-демократ своего времени Энгельберт Пернершторфер в феврале 1888 года поведал коллегам на заседании о «молодом, чрезвычайно высокопоставленном господине», который вместе со своими приятелями, сидя на скакуне, перепрыгивал через гроб проезжавшей мимо погребальной процессии. Хотя никаких имен названо не было, через некоторое время в квартиру депутата вторглись два вооруженных головореза и как следует отколошматили его. Подозрение пало на Отто, причем ему оказал поддержку наследный принц Рудольф. По крайней мере, об этом можно судить по опубликованному позднее его письму от 5 марта 1988 года к супруге Стефани:

Молодые эрцгерцоги в этой истории явно переборщили по части мести. Но это не повлекло за собой никаких последствий для них, поскольку оба они обладали иммунитетом членов правящей династии. Отто все чаще устраивал кутежи в кабаках самого низкого пошиба. Один из советников императора докладывал:

Видимо именно у этих спутниц Отто подцепил «французскую болезнь», в данном случае, сифилис. Виновницей считали то ли румынскую цыганку, то ли кокотку из Монте-Карло. Известный тогда профессор Мразек заявил, что «никогда за время всей своей практики не встречал венерическую заразу такой токсичности, как в случае несчастного эрцгерцога, все средства отказывали, и пациент был безнадежно обречен». Он облысел, потерял голос, скелет носа разложился, и ему изготовили протез из каучука. Его последняя любовница Луиза Робинсон преданно ухаживала за ним до конца вместе с мачехой эрцгерцога Марией-Терезой Португальской.

Уже при жизни беспутного мужа Мария-Иосифа вступила в связь с актером-премьером Бургтеатра Отто Тресслером (1871–1965). Этот человек прожил совершенно удивительную творческую жизнь. Тресслер родился в Германии, окончил там гимназию и начинал продавцом в книжной лавке. Юноша увлекался игрой в любительском театре, где попал на глаза опытному режиссеру, сменил неприметную фамилию Майер на более благозвучную Тресслер и быстро занял ведущее положение в придворном театре Штутгарта. Затем в 1896 году ему удалось получить ангажемент в венском Бургтеатре, где он прослужил до 1961(!) года, сыграв почти четыре сотни ролей, преимущественно главных, включая такие как Гамлет, Мефистофель и т. п.

За свою театральную карьеру Тресслер собрал все почетные звания и премии, которые только возможно было получить в Вене. Когда наладилось производство художественных фильмов, он начал активно сниматься, причем безболезненно совершил переход из немого в звуковое кино. Любопытно, что в 1955–56 годах актер снялся в роли национального героя, престарелого маршала Радецкого, в популярных фильмах «Сисси» и «Сисси — юная императрица». Тресслер был четыре раза женат, не говоря уже о многочисленных романах.

Ходили слухи, что пренебрегаемая мужем герцогиня даже обращалась к императору с просьбой разрешить ей завести любовника, и Франц-Иосиф будто бы такое разрешение дал. Мария-Иосифа встречалась с актером не только тайно в своем дворце Аугартен, но и приглашала на званые вечера, где неизменно просила продекламировать что-нибудь. Тресслеру это не нравилось, ибо, по его воспоминаниям, «ему хотелось быть просто публикой». Как-то раз он все-таки был вынужден прочесть балладу Шиллера «Перчатка», известную у нас в переводе М. Ю. Лермонтова. После заключительных строк:

актер бросил к ногам Марии-Иосифы свой белый носовой платок и попытался с гордо поднятой головой удалиться из гостиной. Не тут-то было! Бдительный гофмейстер эрцгерцогини схватил его за руку и потащил обратно к хозяйке. Любовь к актеру Мария-Иосифа сохранила до последних дней свой жизни, которые она провела после падения империи в Баварии, часто просматривая старые фильмы с участием Тресслера.

Благодаря плодовитости незабвенной памяти императрицы Марии-Терезии и ее потомков, в особенности Леопольда II с его 18 отпрысками, уж что-что, а вымирание династии Габсбургов явно не грозило. Напротив, их стало чрезвычайно много, кое-кто считал, что уж слишком много. Как уже упоминалось выше, во время торжеств по случаю 80-летия императора Франца-Иосифа в Шёнбрунне был по старинной традиции представлен придворный балет исключительно семейными силами: в нем участвовало 60 человек разных возрастов. С одной стороны, такая мощная опора с виду делала клан несокрушимым, но и забот родня причиняла Францу-Иосифу более чем достаточно. Особенно огорчала его моральная неустойчивость эрцгерцогов.

Особую главу в историю интимной жизни Габсбургов вписал эрцгерцог Людвиг-Сальватор (1847–1915). Он был ярко выраженным бисексуалом и проявлял свои наклонности без малейшего стеснения. При венском дворе его считали чудаком, поскольку эрцгерцога прямо-таки снедала страсть к морским путешествиям и наукам. В конце концов он поселился на Майорке и прожил там до начала Первой мировой войны. Людвиг-Сальватор был полиглотом, причем предпочитал редкие языки типа фриульского[78], и автором нескольких капитальных трудов по флоре, фауне и начатках экологии средиземноморского региона. Эти произведения обеспечили ему неплохую репутацию в сфере науки.

Луиджи, как называли его друзья, был сильно неравнодушен к чарам молодых мужчин и юношей. Его сначала свел с ума некий Владислав Выборный из Праги, который последовал за ним на Майорку, но там влюбился в молоденькую испанку. Это вывело из себя ревнивого герцога, не переносившего соперников, и положило конец их роману. Замену ветреному чеху Людвиг нашел в Венеции, куда регулярно наезжал. Подобно многим своим родственникам, он подцепил венерическое заболевание, но это не отпугнуло его от амурных приключений. Людвиг вступил в связь с Франческо Спонджа, сыном венецианского гондольера, которого часто вывозил на Майорку. Когда Франческо оставался на материке, он писал эрцгерцогу любовные письма, сопровождаемые рисунками весьма похабного свойства.