Две девочки, Мадлен Сильверберг и Линнея Лундстрём. Их папы, Пер-Ула Сильверберг и Карл Лундстрём соответственно. Обоих подозревают в педофилии. А Лундстрёма к тому же – в изнасиловании Ульрики Вендин. А жена педофила Шарлотта Сильверберг и убитая Фредрика Грюневальд были одноклассницами в Сигтуне.

Жанетт направила машину к выезду, помахала охраннику. Тот помахал в ответ и поднял шлагбаум. Яркое солнце ослепило ее, и несколько секунд она ничего не видела.

Один и тот же адвокат, Вигго Дюрер, Бенгт Бергман тоже был его клиентом. Пропавшая неизвестно куда дочь Бергмана, Виктория, училась в Сигтуне.

Ныне покойный начальник полицейского участка, Герт Берглинд, допрашивал и Сильверберга, и Лундстрёма. Одни и те же люди – жертвователи одного фонда. А прокурор фон Квист? Нет, подумала Жанетт, он не замешан. Он просто полезный идиот.

Пер-Ула Сильверберг и Фредрика Грюневальд убиты. Возможно, одним и тем же человеком.

Карл Лундстрём скончался в больнице, Бенгт Бергман сгорел вместе с женой, будучи запертым в бане. Последнее выглядит несчастным случаем, первое – следствием болезни.

Когда Жанетт поворачивала в туннель Сёдерлед, ей вдруг пришло в голову, что последние несколько дней они с Софией не созванивались. Расследование вошло в интенсивную фазу, к тому же она голову сломала, пытаясь понять, что происходит с Юханом.

Припарковавшись перед домом и вылезая из машины, Жанетт поняла, что ей нужна помощь. Она ощущала настоятельную потребность поговорить с кем-то, кому можно доверять, перед кем можно открыться и побыть самой собой. София – единственный человек, который полностью соответствует этим критериям.

Ветер играл листьями большой березы, гладил стену дома. Обманчивый сырой ветер. Жанетт сделала глубокий вдох, словно нюхая цветок. Не надо больше дождя, подумала она, глядя на красное, больное от выхлопных газов небо на западе.

Дом был пустым, безлюдным. На кухонном столе записка – Юхан сообщал, что будет ночевать у Давида, они собираются сыграть в Wa r c r a f t.

Wa r c r a f t, подумала Жанетт. Она точно помнила: когда-то Юхан объяснял ей, что это. Неужели она настолько плохая мать, что не знает, чем занимается в свободное время ее сын? Это ведь наверняка что-то, связанное с компьютерами.

Чтобы успокоить нечистую совесть, Жанетт спустилась в подвал и загрузила стиральную машину, после чего вернулась на кухню и занялась раковиной.

Когда она закончила, мойка сверкала. Жанетт налила себе бокал пива и села за стол.

Она пыталась расслабиться, забыть все проблемы, связанные с разводом, а главное – не думать о работе, но мысли так и лезли в голову.

Днем они с Хуртигом обсудили все, что им было известно. Или неизвестно.

Для начала – закрытое начальством дело об убитых мальчиках.

Разыскания Хуртига среди врачей, которые оказывали помощь нелегальным иммигрантам, ничего не дали; запросы Жанетт в Управление верховного комиссара ООН по делам беженцев тоже не прояснили личности мальчиков.

Потом – убийство Пера-Улы Сильверберга, самое жестокое из всех, какие им доводилось видеть.

Самый обычный малярный валик. Абсолютный абсурд, подумала Жанетт. И, словно этого недостаточно, показательная расправа над Фредрикой Грюневальд под церковью Св. Юханнеса. Теперь полиции точно есть чем заняться.

Хуртиг пребывал в унынии, и неуверенные попытки Жанетт воодушевить его оказались бесплодными. Под конец она спросила его, как дела с Сигтуной, но Хуртиг только покачал головой и сказал, что ждет ответа.

Чертовы снобы из Сигтуны, подумала Жанетт и допила пиво.

Взяв телефон, она набрала номер Софии. София взяла трубку гудков через десять. Голос был хриплый и напряженный.

– Привет, как дела? – Жанетт привалилась к стене. – Ты как будто простыла?

София долго молчала, потом кашлянула и вздохнула:

– Вряд ли. Я совершенно здорова.

Жанетт растерялась. Она не узнавала голоса Софии.

– У тебя есть время поболтать?

София снова долго молчала, потом сказала:

– Не знаю. Это важно?

Жанетт уже сомневалась, надо ли было звонить, но решила изобразить легкость, чтобы немного смягчить Софию.

– Важно и важно, – рассмеялась она. – Оке и Юхан, как обычно. Заморочки. Мне просто нужно с кем-нибудь поболтать… Кстати, спасибо за последнюю встречу. Как обстоит сама-знаешь-с-чем?

– О чем я сама знаю? Что ты имеешь в виду?

София как будто фыркнула, но Жанетт сказала себе, что ей послышалось.

– Ну, когда мы в последний раз говорили у меня дома. Психологический профиль преступника.

Ответа не последовало. Судя по звуку, София протащила стул по полу. Потом поставила стакан на стол.

– Алло? – позвала Жанетт. – Ты тут?

Еще несколько секунд тишины, и София заговорила. Голос теперь стал гораздо ближе, и Жанетт слышала, как София дышит.

София заговорила быстрее.

– Меньше чем за одну минуту ты задала пять вопросов, – начала она. – «Привет, как дела? У тебя есть время поболтать? Как обстоит сама-знаешь-с-чем? Алло? Ты тут?» – София вздохнула и продолжила: – Вот ответы: Хорошо. Я не знаю. Я еще не начинала. Привет. Я тут, иначе как бы я отвечала тебе?

Жанетт не знала, как реагировать. София что, напилась?

– Прости, если помешала… Мы можем поговорить как-нибудь в другой раз… – Она неуверенно посмеялась. – Ты не пила?

София снова куда-то пропала. Что-то загремело, как будто она положила трубку на стол. Потом послышались легкие шаги и звук закрываемой двери.

– Алло?

– Да, алло. Прости.

София хихикнула, и Жанетт выдохнула:

– Ты смеешься надо мной?

– Еще три вопроса. – Вздох. – «Ты не пила? Алло? Ты смеешься надо мной?» Ответ: Нет. Привет. Нет.

– Пьяная совсем! – засмеялась Жанетт. – Я тебе помешала?

Голосом, преувеличенно внушительным:

– Вопрос номер девять, ответ – да.

Она меня дурачит, подумала Жанетт.

– Мы увидимся?

– Да, мне этого хочется. Вот только осилю профиль. Скажем, завтра вечером?

– Да, отлично.

Они попрощались. Жанетт пошла на кухню и достала из холодильника еще бутылку пива. Села на диван, открыла бутылку зажигалкой.

Она еще раньше поняла, что София сложный человек, но игра стоила свеч. Жанетт пришлось снова признаться себе, что она болезненно очарована Софией Цеттерлунд.

Чтобы узнать, кто ты, София, понадобится время, подумала Жанетт и сделала глоток пива.

Но, черт меня возьми, я постараюсь разобраться.