– Это звучит настораживающе. – Я позволяю себе усмехнуться, пытаясь скрыть тревогу.

– Выглядит еще более опасно, чем звучит. – Олейор стоит напротив, не скрывает напряжения в голосе. – Эти леса кишат нечистью. И призрачные псы – самое безобидное из того, что там можно встретить.

Если он хотел меня запугать, у него это очень хорошо получилось. И мне пришлось приложить немало усилий, чтобы оставаться относительно спокойной. Хотя, учитывая количество эмпатов вокруг меня, скрывать эмоции бесполезно.

– Мы откроем портал примерно вот сюда. – Элильяр указкой очертил небольшую окружность у кромки леса. – Лера, я прошу тебя оказать помощь нашим магам. Защита здесь должна быть уже достаточно сильна, чтобы сбивать настройки, так что твоя помощь в удержании перехода будет кстати.

Я молча киваю, чувствуя, как сильно бьется в груди сердце. И руку Рамона, которая, успокаивая, ложится поверх моей.

– Идете без лошадей. На дорогу уйдет дней пять. Запас по времени у вас есть, поэтому торопиться не стоит: силы вам понадобятся, когда дойдете до места. Старшим идет принц Олейор. С этим согласны и властитель… – Элильяр повернулся в сторону дракона, но возражений не последовало, и он продолжил: – И оба князя кланов. – Оборотни чуть склонили головы, принимая главенство темного. – И правитель Ксандриэль. – Валиэль с едва заметной ехидцей улыбнулся. – Выходите завтра на рассвете. Сегодня сборы, подгонка оружия и отдых. – Он прошелся по всем твердым взглядом. – Вопросы есть?

– Да, мой господин. – Гадриэль отлепился от стеночки, которую подпирал все время, как зашел в зал. – Я должен идти с ними.

Брови правителя темных поползли вверх, Олейор, пряча усмешку, опустил голову, ну а я слегка напряглась.

– У тебя для этого есть веская причина? – Голос Элильяра стал мягким и певучим. Вот только я уже не обольщалась по поводу этого правителя. Судя по всему, за той улыбкой, что украсила лицо отца Олейора, должна была последовать немедленная казнь, если причина действительно не будет настолько важной, что правитель темных не сможет ее проигнорировать.

– Да, мой господин. Его высочество наследный принц Олейор потребовал от меня дать клятву на крови, что я буду защищать его ученицу ценой своей жизни. – Он пожал плечами, словно говоря: «Сами видите, я тут ни при чем, все произвол вашего сына».

– Хорошо. – Он продолжает улыбаться, но уже не столь кровожадно. – Ты отправляешься с ними и охраняешь Леру. Так и мне будет спокойнее. – И он, чуть ухмыльнувшись, перевел взгляд с сына на Рамона. – Все свободны. А ты, – он вновь остановился взглядом на принце, – задержись ненадолго.

И мы, кинув сочувственный взгляд на нашего новоявленного предводителя, покинули комнату. Вот только, судя по тому, как с одной стороны ко мне пристроился Рамон, а с другой, предложив опереться на его руку, Гадриэль, очень спокойным мой отдых не будет.

– Если тебе удастся закончить все успешно, я передам тебе власть.

Мои брови, как я ни пытаюсь их удержать, устремляются вверх: я настроился на очередной разнос, а здесь… Или это он решил сменить тактику общения со мной.

– И за что же я удостоился такой чести? – Мне всегда было с отцом нелегко. Но была между нами какая-то теплота, которая сглаживала особо острые моменты в общении. Чувствовать себя свободно я не мог никогда, с того момента как взял в руки настоящее оружие. Теперь же непонимание его целей, той игры, в которую он меня втянул, лишило меня возможности и доверять ему.

– Прибыл советник с Земли. Саша принес клятву Старшему Дому Д’Тар. Орки теперь замолчат надолго. – Он спокойно смотрит на меня, хотя и понимает, что говорит сейчас очевидные вещи. – Да и от остальных в ближайшую сотню лет, пока все эти события будут живы в памяти, можно не ожидать кинжала в спину. Все, что мы задумали, выполнено.

– А Лера? – Я ухмыляюсь и отхожу к окну, чтобы не видеть ярость на его лице. Я знаю, он удержит себя от вспышки. Он даже не позволит себе ответить мне язвительно. И, несмотря на его слова, я не уверен, что он освободит мне место правителя. Чтобы отказать мне в этом, можно найти немало весомых аргументов, а отыскивать чужие огрехи он умеет. Не зря же весь Большой Совет Старших Домов смотрит на него с обреченностью храмовой жертвы.

– Ты допустил ошибку. Но… – Я чувствую, как он делает шаг в моем направлении, и напрягаюсь. В отличие от него, я после недавних событий настолько хорошо держать себя в руках не могу. – Ты нашел очень удачный способ ее исправить. Клятва Гадриэля открывает для тебя великолепные возможности для этого.

Я ощущаю, он стоит позади меня и не столько ждет моих слов, сколько хочет видеть мое лицо и боль, что прячется в глубине моих глаз. Словно мне недостаточно знать, что он недоволен, так надо еще и продемонстрировать это: взглядом, насмешливой улыбкой, больше похожей на оскал, нарочито расслабленной позой, буквально кричащей о том, что я недостаточно силен, чтобы быть его противником.

И я медленно поворачиваюсь, умоляя свое тело не дать ему повода уязвить меня еще больше. Но… я ошибаюсь. И мое представление об отце в очередной раз переворачивается с ног на голову.

Он спокоен. Его уверенный взгляд касается моих глаз. На его лице нет усмешки. А вид хоть и расслаблен, но не кажется вызывающим.

– Рядом с ней Рамон не потому, что он лучше. – Он говорит тихо, словно не со мной разговаривает, а сам с собой размышлениями делится. – Не потому, что он оказался поблизости тогда, когда был нужен. Не потому, что его защита надежнее, чем твоя. У него есть то, чего сейчас не хватает тебе. – И только теперь, прежде чем сделать короткую паузу, в течение которой я безуспешно пытаюсь заставить себя сделать вдох, его голос становится громче. – Ты не знаешь, чего ты хочешь. От себя. От нее. От вас. И пока ты этого не поймешь, ты будешь ему проигрывать.

– Отец… – Я едва смог произнести это слово. Настолько необычным было то, что он говорил. – …Чего ты добиваешься?

– Я?! – Он чуть заметно улыбнулся. Вот только я от этой улыбки едва не взвыл, такой мягкой и родной она была. – Я дам тебе последнюю подсказку. Надеюсь, ее тебе хватит, чтобы понять больше, чем я скажу. Я не добиваюсь. Я хочу. Хочу, чтобы ты был счастлив. – Он пристально на меня смотрит, словно и взглядом пытается объяснить то, что только что сказал. – А теперь иди. У тебя еще много дел. – И, кивнув, указывает мне на дверь.

Хорошо еще, стража привычна к виду тех, кто выскакивает от батюшки. Кто бы это ни был: наследный принц или член Большого Совета Старших Домов. Так что мой бледный и взъерошенный вид не вызвал у них никаких эмоций, кроме едва заметного сочувствия, которое исчезло, прежде чем я успел на него отреагировать.

Первые шаги дались с трудом. В ушах продолжал стоять его голос и короткая фраза, которая вряд ли теперь даст мне покой: «Я хочу, чтобы ты был счастлив».

Странное сочетание для будущего правителя.