— Вы славно сражались, воины мои! — воскликнул калиф. — Нынче вы достойно защищали Ислам!

Воины ответили на похвалу своего повелителя дружным и радостным криком, но калиф обернулся к шерифу и сказал:

— Они могут вернуться. Они могут вернуться в любой час. Вели всем людям быть начеку.

Военачальник кивнул и поспешил передать приказ калифа командирам. Вскоре те передали его всем защитникам города.

Калиф обратился к другому шерифу:

— Проследи за тем, чтобы павших похоронили, а раненых перевязали. Вели принести еще стрел. Пусть все лучники заполнят ими колчаны.

Шариф кивнул и поспешил исполнить приказ калифа.

— Так, значит, эти безграмотные колдуны оказались бессильны против тебя? — проговорил кто-то рядом с Мэтом.

Обернувшись, он увидел чародея-араба, взгляд которого был полон враждебности.

— Верно, они всего лишь безграмотные, необразованные варвары, — отозвался Мэт, стараясь говорить как можно более дружелюбно. — И для того, чтобы одолеть их, было вполне достаточно заклинаний, прочитанных в книгах и слегка подработанных.

Араб-чародей пристально смотрел на Мэта. Мысль, высказанная им, его явно изумила.

— Но почти все стихи, прочитанные тобой, были предназначены для того, чтобы противопоставить свет тьме.

— Прислужники Аримана действуют, прибегая к помощи мрака и тумана, — сказал ему Мэт. — Но будут и другие чары — чары лжи, сокрытия истины, чары полуправды. И нам нужно будет всего лишь обнажать правду, взывать к ней, дабы она проявилась. Но ты прав, их заклинания слишком примитивны, и противостоять им нетрудно, если знаешь, как они задуманы.

Чародей нахмурился:

— Так в чем же тогда сила этих варваров и почему мы их так страшимся?

— Не так уж они страшны, — заверил его Мэт. — Сила их проистекает большей частью из того, что их слишком много, и из того, что многие из них искусны в верховой езде, а также из того, что они жестоки и совершенно безжалостны по отношению к жителям любых городов, которые дерзают противостоять им.

— Что ж, наш калиф хотя бы от этого избавил города, — заметил чародей. — Он защищал их с помощью собственного войска и при этом не ставил горожан перед выбором — сражаться им самим или нет.

— Мудрая тактика, — кивнул Мэт. — Но должен заметить: вражеские колдуны работают в общем-то спустя рукава, кое-как.

— Хочешь сказать, что их нашептанные шайтаном стишки — всего лишь обман?

— Всего лишь сплетни, — подтвердил Мэт. — Слухи, но слухи препротивные. Это не то чтобы ложь, а всего-навсего сильное преувеличение. Но между прочим, полуправда частенько оказывается намного более действенной, нежели откровенная ложь.

— Получается, что россказни о силе варварских колдунов разбухли, будучи передаваемы из уст в уста, — резюмировал чародей.

Мэт кивнул:

— А на самом деле их заклинания очень и очень слабы. В них нет ровным счетом ничего такого, что могло бы смутить любого правоверного долее чем на минуту. И силой они обладают лишь постольку, поскольку кто-то в них верит.

— Но как же... ифриты? — спросил чародей, встревоженно нахмурившись. — Каким колдовством они были вызваны на служение этим мерзким захватчикам?

— Боюсь, что они поддались чьим-то витиеватым уговорам, — сказал Мэт. — Ну и конечно, извечная злоба ифритов тут также возымела действие. Ифриты обожают наслаждаться людскими страданиями, поэтому, безусловно, были готовы поверить каждому слову Арьяспа, когда тот уговаривал их поклониться Ариману. Вероятно, они решили, что это божество, Князь Лжи, способно наделить их еще большей властью над жертвами, которых они смогли бы предавать жестоким пыткам.

— А он способен на это? — затравленно осведомился чародей.

— Я ведь сказал, что он — Князь Лжи, верно? Но ифриты и без его помощи сильны, и еще как! — Мэт покачал головой. — Ты же, о мудрейший, не бойся варварских стихов. Чудовища из ваших сказаний намного опаснее, чем заклинания языческих шаманов.

Тут пропела труба. Чародей-араб устремил взгляд в сторону западных ворот и округлил глаза.

— Что там еще такое?

С той стороны донеслись радостные выкрики, которые вскоре были заглушены боевыми кличами, бряцанием стали и воплями гибнущих людей. Защитники города поспешно отодвинули двенадцатифутовый засов, на который были заперты ворота. Другие воины распахнули створки.

— Глупцы! — в ужасе вскричал чародей. — Неужто они решили впустить в город чужое войско?!

В ворота проскакала могучая белая лошадь, несущая всадника в золоченых доспехах. В правой руке всадник сжимал окровавленный меч, а в левой — щит, на котором красовался герб в виде меровенсских лилий и двойной короны Гардишана. За всадником в город устремились лучники в стальных шлемах и кожаных кирасах, а за ними следом — сотня конных рыцарей.

— Это войско стоило впустить в город и поприветствовать! — воскликнул Мэт, успокоив чародея-араба. — Надеюсь, ты не обидишься на меня, мудрейший. Мне бы хотелось поздороваться с моей супругой!

* * *

Химена в недоумении уставилась на джинну.

— Мой Мэтью? Что же он такого мог натворить? Чем оскорбил тебя?

Джинна устремила на нее гневный взгляд.

— Ты что же, жена ему? Что-то ты слишком старая!

— Мне столько лет, что я гожусь ему в матери, — отвечала Химена, которую фраза джинны сильно задела. — Я и есть его мать и горжусь этим!

— Гордишься! — вскричала Лакшми, и от ее голоса содрогнулись стены. — Кем гордишься ты? Похитителем детей? Ночным воришкой?

— Мой сын — воришка? — в ярости воскликнула Химена. — Ты лжешь, бессовестно лжешь!

— Нет, она просто ошибается, — поправил жену Рамон и поднял руку. — Мэтью здесь нет, о прекраснейшая из джинн. Он отправился на Святую Землю, дабы помочь отразить нападение сил Зла, пытающихся захватить Восток. Его нет здесь уже более месяца. С чего ты сочла его похитителем детей, и каких детей?

Лакшми продолжала гневно взирать на людей, но взгляд ее стал менее уверенным.

— Не важно, где он пребывает. Все равно он мог похитить у меня моих детишек!

— Детишек? — вытаращил глаза Рамон. — Так у тебя несколько отпрысков? Какое счастье для тебя и твоего супруга-принца! Но... ваше высочество, почему же вы нам ничего не сообщали об этой радости?

— Ваш сынок сам обо всем узнал! Я породила двоих детей, милашек-близнецов, а когда я нынче утром подошла к их колыбели, дабы покормить их грудью, они исчезли без следа! Их колыбелька опустела, а кто еще, кроме чародея, способен выкрасть детей джинны из дворца их отца?

* * *

— Враги снова осаждают стену! — прокричал дозорный. Ночь была холодна, звезды заливали светом город, как бы смеясь над факелами, озарявшими стены. Однако мирный свет звезд, казалось, померк от воплей варваров. Арабы бросились к стенам, зарядили луки и принялись стрелять наугад.