– Мне подождать? – вдруг предложил подстраховку капитан. Заботу объяснил просто: – Вдруг уже спят или дома нет. А у меня сосед на выезде, лежбище пустует.

Вместо того, чтобы поблагодарить и согласиться на помощь, Заремба поблагодарил, но отказался от нее из-за никому не нужной спецназовской гордости:

– Спасибо, но там меня ждут.

– Тогда счастливо. Извини, что пришлось выслушивать мои воспоминания…

– В них присутствовала Марина, а это было важно, – успокоил подполковник.

Сегодня он только и делает, что кого-то успокаивает, прощает, наставляет на путь истинный. Батюшка на молебне. Или на приеме исповедей. Кто найдет успокоение для него самого? Катя, добрая душа, единственная положила руку на плечо, так ты же, капитан, сразу постучал в дверь…

– Прощай.

– Всего доброго.

Отвернулся от капитана – и тут же забыл о его существовании. Отныне предстояло заниматься собой. Сначала осмотреть подступы к дому, чтобы потом не оглядываться у подъезда…

Оглянуться и так не успел. К нему проломились из того самого шиповника, который зеленой колючей стеной прятал дом журналиста в засаде. Настороженность позволила Зарембе лишь выиграть доли секунды, чтобы поднять руки, защищая от удара голову. Но что-то тяжелое и металлическое проломило легкую преграду, и Алексей исчез из этого мира…

Вениамин Витальевич появился в офисе шефа с опозданием на двадцать минут. Секретарша, оказавшаяся виноватой, глянула на него с такой ненавистью, что можно было подумать: за это время разладилась сделка на миллион долларов. Как минимум. И виноват в потере денег – он, не отворивший дверь в урочный час.

– Вас заждались, – посмела еще и буркнуть в спину, пока Вениамин Витальевич открывал главную дверь.

Согласно статусу, занимаемому в президентской администрации, ему бы огрызнуться, поставить раз и навсегда на место ссыкушку. Но ему ли не знать, что секретарши начальников имеют вес поболее, чем мы сами у себя на службе…

– Что, пробки? – встретил его раздраженным вопросом хозяин кабинета, тем не менее вставший из-за стола навстречу.

– Руководство вызывало… – начал Вениамин Витальевич, заранее отыскивая платок.

– Руководство… – буркнули в ответ, но ума хватило понять: да, у Вениамина Витальевича появились новые командиры, которые имеют полное право распоряжаться его личным временем. И что в какие-то моменты придется подстраиваться под распорядок дня бывшего подчиненного.

Бред, а реальность выше…

– Проходи, – хозяин жестом пригласил гостя в березовую рощу.

Свою траекторию к стеклянному журнальному столику, заменившему дубовый и криволапый, проложил через буфет. В одно касание распахнул его, выдернув из плотных рядов разномастного спиртного брюхатую бутылку дагестанского коньяка и две хрустальные, такие же низкорослые пузатенькие рюмочки. Раскрытая коробка конфет лежала на столике, и судя по двум пустым ячейкам, одного посетителя сегодня здесь уже принимали. Сколько войдет после? Каждому по глотку коньяка и конфетку, а взамен – по услуге. Дешево и сердито. Позавидуешь…

Вениамин Витальевич вспотел не от предстоящей беседы, а от крамольных мыслей, в последнее время все чаще и чаще посещающих его голову. А поносить ее на плечах еще хотелось.

– Что мы имеем? – начал шеф, оглядывая столик. И снова непонятно, озабочен ли он его сервировкой или результатами по Зарембе. – А имеем мы лицензию, дорогой Вениамин Витальевич, – заговорил о третьем хозяин.

Разлил стопки на весу, издали указал рюмкой на рабочий стол, где наверняка и лежала та самая заветная бумажка с нужными печатями и подписями, за которую выпивалось. И добрый знак для гостя: раз не вспомнился злейший враг в образе Зарембы, то полученный документ и в самом деле представлял невероятную ценность. – За нее, – подчеркнул значимость бумаги хозяин.

– За нее, – безоговорочно согласился с незнакомым текстом гость.

Да что текст! Вениамин Витальевич готов был поднимать рюмку, стакан, ковш, бадью – с коньяком, водкой, самогонкой, лишь бы не заострялось внимание на спецназовце. Щекотливое и достаточно неприятное прошлое закончилось. Умерло так умерло. Тайно пьем за это.

– Ты понимаешь, какие права теперь у меня в кармане? – не успокаивался хозяин.

Закурил, чего раньше при посторонних никогда не делал. Поленившись идти за пепельницей, после первой же затяжки стряхнул пепел в пустую конфетную ячейку. Барин!

– От моей подписи теперь зависит вся экология России! Ты представляешь, любой строительный проект без моей экологической экспертизы – пустая бумажка. Пфу. Я заставлю плясать здесь всякого.

Так вот почему стряхивается пепел в конфеты: отныне не хозяин думает раскланиваться и угощать в своем кабинете приглашенных – чего и раньше за ним особо-то не замечалось, а к нему самому ринутся с коробками и бутылками желающие заполучить аудиенцию. Неужели пошла масть? Неужели фирма, которую придумал и начал создавать еще при работе в администрации, оказалась востребованной? Все может быть, если к тому же для собственной фирмы приготовлен и подписан у Президента Указ об экологической экспертизе. Тогда не забыл бы тех, кто помогал и не переметнулся к другим, когда пошла чистка президентской обоймы.

– Что с «Коброй»? – обломил вдруг весь кайф хозяин.

Не-ет, самообманом заниматься – себе дороже. Вениамин Витальевич машинально пощипал себя за мочку уха, возвращая к реальности: шеф не тот человек, кто ослабляет хватку. У него все остается по-прежнему, как со дня сотворения мира остается точно по центру земного шара экватор. В подтверждение – огромный напольный глобус, появившийся в березовом углу одновременно с новым столиком.

– Тема закрыта, – повторил Вениамин Витальевич фразу, которую произнес по телефону и ночью. По напрягшемуся памятнику мгновенно сообразил, что этого недостаточно, что нужны подробности и гарантии. Пришлось поведать о происшедшем у метро «Фрунзенская» шире.

– Все сделано возле дома журналиста. Единственное, не успели оттащить труп: прибежал какой-то военный, поднял шум. Пришлось уходить.

Уточнение, как и подозревал Вениамин Витальевич, в плюс ему не пошло, и пришлось выслушать неудовольствие:

– Я плачу деньги за конечный результат. Ты готов дать на отсечение голову, что добры молодцы оставили на дороге неопознанный, то есть криминальный, труп?

– Метровый обрезок трубы…

– Мне не размеры трубы нужны, а железные гарантии. Я не могу оглядываться на каждом шагу! Шея вывернется.

– Даю. Гарантии, – выдохнул Вениамин Витальевич сквозь носовой платок, которым вытирался, словно банным полотенцем.

И снова мелкой пугливой мышью высунулась из норки мыслишка: потей тут вместо того, чтобы получать благодарность. Где еще похвастают подобной оперативностью: голос спецназовца прорезался утром, а к ночи уже замолк. Спору нет, Вениамин Витальевич думал и о личной безопасности, ему тоже не очень-то хотелось жить с вывернутой шеей, но это дела не меняло. Дождались ведь звонка подполковника. Выследили. Достойно встретили…