О состоянии экологии в годы войны, естественно, никто не думал. Никаких очистных сооружений не существовало, посему дзержинские заводы тоннами сливали кислоту, аммиак и другие отходы в лучшем случае в окрестные овраги и озера, в худшем – прямо в реку Оку, щедро «угощая» ими жителей лежащих вниз по течению городов.

Не лучше обстояли дела и на многих других заводах. Советская историография и пропаганда твердили только о выполнении и перевыполнении планов заводами в годы войны. Реальные же факты показывают, что зачастую эти планы не только не выполнялись, но и вообще срывались производителями. Так, предприятия города Саратова в конце 1941-го – начале 1942 г., в период решающих боев под Москвой, полностью провалили выпуск гранат и мин для Красной Армии.

Проверки, проведенные органами НКВД, выявили многочисленные нарушения технологического процесса, факты обмана вышестоящих инстанций директорами заводов, приписок и грубых искажений отчетности, а также бесхозяйственности и халатности должностных лиц, ответственных за выполнение оборонных заданий. В итоге в первую декаду января на фронт поступил только 1 % от запланированного количества мин и 30 % положенного числа снарядов. За весь месяц план по производству мин был выполнен всего на 2,7 %, а февральский вообще был сорван. Из запланированных 316 вагонов боеприпасов из Саратова на фронт не поступило ни одного!

Особенно отличилось руководство завода № 250. Там из-за нарушений технологии производства и трудовой дисциплины выпуск 45-мм снарядов и ручных гранат Ф-1 был провален. Но лозунг «Все для фронта, все для победы!» надо было как-то воплощать в жизнь. Тогда заводское начальство просто приписало в отчет 10 000 якобы выпущенных гранат и 6000 таких же виртуальных снарядов.

На соседнем, эвакуированном из Москвы, заводе боеприпасов № 205 широкое распространение получило пьянство, необеспеченность рабочих инструментом и материалами и другие негативнее явления. В итоге задание по выпуску ракетных снарядов для «Катюш» там тоже было сорвано.[323]

22 июня 1941 г. – день, которого и ждали и не ждали. Это потом в советских фильмах и художественных произведениях весть о начале войны с нацистской Германией будет изображаться как «гром среди ясного неба», а в книгах про «мирное социалистическое строительство» появятся заголовки типа «оборвалось внезапно». На самом деле, несмотря на неистовство сталинской пропагандистской машины, убеждавшей народ, что войны не будет и «все это слухи, распространяемые империалистами», люди за годы советской власти научились распознавать сигналы сверху и читать между строк. Если партия из всех труб трубит, что все хорошо, значит, где-то у нас провал и кризис. Если на каждом углу орут, что войны не будет, значит, запасай соль и спички.

О приближении войны знали и к ней готовились. Характерный пример: записи в личном дневнике профессора Николая Добротвора[324]– интереснейшем документе времен войны:

«19 июня. Четверг. Горький.

Отпуск приближается. Но как, куда ехать. События нарастают. Очень пахнет войной, можно сказать, разразится на днях. А так хочется отдохнуть. Устал чрезвычайно.

20 июня. Пятница.

Крутится, вертится жизнь. Нет сейчас в ней устойчивой точки. Завтра же могут быть такие изменения, которые все сломают, взорвут любовь, посеют ненависть, разрушат надежды, раздавят цветы радости. Все придет в оболочке неожиданностей. Это – не пессимизм, это констатация того, что есть… Газета «Правда» от 19.06.41 г. Передовая «Правды» названа «Летний отдых трудящихся». А будем ли мы отдыхать в этом году? Погода легла на летний курс. Тепло. Наконец-то».[325]

В первые дни войны мало кто в СССР думал, что боевые действия вскоре примут столь драматичный для страны оборот. «И линкоры пойдут, и пехота пойдет!» – пелось в предвоенных песнях. На парадах и в киножурналах люди видели тучи самолетов, грозные стволы сотен орудий и лязгающие гусеницами многобашенные танки. Настроение народа опять же хорошо отражает дневник профессора Добротвора:

«22 июня. Воскресенье. 1-й день советс-герм. войны.

Величайший исторический день! В 2 часа дня нарком иностранных дел и зам. Председателя СНК СССР т. Молотов выступил с сообщением… Когда я об этом узнал, то ничего не мог делать, мысль только о войне. Эту войну мы ждали. Она – не неожиданность. И все-таки как-то не верится, что уже война…

23 июня. Понедельник. 2-й день сов. – герм. войны.

…Опубликована наша первая военная сводка. На фронте от Балтийского до Черного моря мы сдержали натиск германских полчищ. Германские войска заняли 3 селения, углубившись на 10–15 км от границы. Мы сбили 65 немецких самолетов…

24 июня. Вторник. 3-й день войны.

Как во сне жизнь. Прямо не верится, что война. Да еще какая! Какой никогда не бывало в мире. Война за социализм, за отстаивание уже построенного социализма. Речь идет о существовании советской власти… У всех полная уверенность, что мы победим. Не можем не победить».[326]

Однако оптимистическое настроение россиян стало несколько падать 25 июня, когда скупая сводка Совинформбюро[327]сообщила о прорыве немцев на Вильно. А это уже не «три селения на границе». Тон дневниковых записей Добротвора сразу меняется: «А как с Ковно, как с Гродно? Об этом ни слова. Сводка очень неопределенна. Это крайне нервирует…».

Профессор Николай Михайлович Добротвор, чей сохранившийся личный дневник стал одним из интереснейших документов периода 1941–1945 гг. (послевоенное фото)