Долго ещё странствовал молодой удалец. Ехал по заросшимхолмам, где уходившее Солнце щедро золотило лесные макушки, а меж сосенналивалась багряным мёдом брусника. Ехал берегом тихих озёр, где безмятежнодремали белые кувшинки и плакучие ивы спускали зелёные косы к самой воде, кгустым, тихо шепчущим тростникам… И думалось Вострогору – век вечный непозабудет он полные муки глаза страшила-невесты, век будет звучать в ушах тихийголос:

– Убил бы уж, жених ласковый…

Клял Вострогор свою трусость и, кажется, сам себя готов былубить, да вот незадача – меча-то с собою не прихватил, там же и бросил.

Но вот минуло время, и прошлое начало заплывать, зарастать,как покинутая могила, травою-быльём. Вышел Вострогор к Людям из лесу, речьчеловеческую припомнил помалу. А ещё погодя надумал построить дом и жениться.Начал приискивать себе ровнюшку-невесту, непременно разумницу да красавицу.

Что ж, нашли ему добрые Люди душу-девицу. Сказывали, допрежьгнала она всех женихов, а тут засобиралась немедля. И только что увидал еёВострогор – в тот же миг влюбился без памяти, не стал даже выпытывать, умна ли.Честь честью сладили им свадебный пир, трижды обвели вокруг священной ракиты наберегу, вокруг свидетеля-Огня в очаге. Уложили в клети держать опочив… обнялжену Вострогор, да тогда и заметил у ней на белой груди, как раз против сердца,маленький рубчик.

– Али не узнал, суженый? – засмеялась красаненаглядная. – Больно быстро ты убежал тогда, не дождался, пока опадуткоросты, корки еловые… Предал ты меня смерти, а хватило бы поцелуя. Довольно литеперь хороша?

Тут и понял всё молодец, в самом деле спознал, что своейсудьбы не минуешь. Кинулся на колени перед женой, взмолился простить…

Сказывают, до смертного часа помнил он о двух волосках,скованных на наковальне. А девки стали ходить к кузнецу:

– Скуй и мне свадебку, Кий!

Давно уже Земля оправилась от потопа, давно зажила рана Неба– остался лишь опалённый широкий след, по сию пору ясно видимый в звёздныеночи. Люди ещё называют его Млечным Путём и говорят, что этим путём идутправедные души в ирий. Казалось, всё стало, как прежде. Но из-за Железных Горналетали холодные ветры, зловещие, настоянные на дурном колдовстве. И вот счего началось.

Люди, всегда жившие в послушании Роду и Матери Ладе,стыдившиеся матерей, сестёр и невесток, пуще глаза хранившие честь чужих подруги невест, – иные из этих самых Людей вдруг как позабыли, что есть на светеЛюбовь, предались мерзкому блуду, стали водить по нескольку жён, посягать налюбую девку и женщину, силой брать, какая понравится. Не отставали и жёны:бесстыдно искали объятий красивых мужчин, рожали детей, сами не ведая, от кого.Подрастали нелюбимые дети и становились такими же, как их горе-матери,горе-отцы…

Достигла слава о людском непотребстве слуха Богов.

Вспыльчивый Перун готов был нагромоздить тучи и новымпотопом смыть дерзких с лика Земли, оставить разве что Кия и его род.Даждьбог-Солнце не хотел больше светить им, задумал совсем отвратить благоесияющее око прочь…

– Нет, – сказал Отец Небо, Сварог. – Стыдвам, сыновья! Гоже ли из-за горсточки блудодеев губить всех подряд? Надоустановить им Закон. Дать Правду, чтобы знали, как жить. Чтобы держала боязнь,коли ума не хватает и совесть уснула. И карать тех, кому закон не закон. Япроизнесу его им.

А надобно молвить – допрежь того дня Земля и Небо ни разу неговорили в полный голос с Людьми. Боялись напугать: слишком велики были оба,слишком могучи. Меньше всего хотелось Богам, чтобы кто-то боялся Земли подногами и Неба над головой… оттого, если бывала нужда, они приходили вчеловеческом облике, Сварог – мужчиной, Земля-Макошь – женщиной, помощницей вженских работах. И вот теперь Небо впервые провестилось, и его слово слышаливсе, кто жил тогда на Земле.

– Люди! – пригнул вековые дубы, сорвал крыши сдомов огромный голос гневного Неба. – Вам уставляю закон: единой жене идтиза единого мужа, единому мужу водить единую жену! Тот не сын мне, кто осквернитсебя блудом. Не светить ему – палить его станет Солнце, не греть – сожигатьпреступившего станет Огонь!

Люди в ужасе лежали ниц, правые и неправые. Никто не смелподнять головы. Это очень страшно, когда вдруг содрогается, уходит из-под ног надёжнейшееиз надёжных – Земля. Страшней всемеро, когда отверзает уста Небо, вековечныймолчальник.

– Больше не стану говорить им, как ныне, –отворотясь от не смеющих подняться Людей, уже не для их слуха горько молвилСварог сыновьям. – Это ещё непотребней распутства. Что же за честь, кольеё от бесчестия спасает только боязнь! А и мне наука: вижу теперь, на страхедалеко не уедешь…

Однако воротить сделанное не под силу даже Богам. И вот стех-то пор пришёл к Людям страх. Страх перед Небом, ужас наказания за грехи.Стали Люди придерживать нескромные речи у очага не из одного уважения к святомуОгню, но ещё из боязни: как бы не разгневался да не спалил всей избы, и ползлислухи – дескать, бывало. Начали класть богатые требы, замаливая содеянное… итотчас всё повторять.

И, питаясь неправдой людской, понемногу крепли в ЖелезныхГорах Чернобог и злая Морана.

А Люди, задумавшие беззаконное дело, старались теперьсовершить его ночью, когда уходит с неба Даждьбог, исчезает всевидящий огненныйглаз. Ибо это ему, Солнцу, поручил Отец Небо приглядывать за Людьми. Новскорости оказалось, что и у самих Богов кривды не меньше…

Была у троих Сварожичей возлюбленная сестра – Денница,Утренняя Звезда. На исходе ночи, когда кони Солнца брали разбег и взвивались свосточного берега Океана, она всегда горела дольше других звёзд, приветствуяславного брата. Она первая проглядывала меж туч, когда стихала ночная гроза. Апришло время, сыскался деве-звезде справный жених – молодой Месяц.

Стал он гулять об руку с Денницей в утреннем небе, сталпоезживать вместе с Даждьбогом на солнечной колеснице, а потом начал одинсмотреть вниз по ночам, покуда Даждьбог светил Исподней Стране.

– Только к Железным Горам близко не подъезжай, –строго наказал ему брат девы-звезды. – Странные Боги там поселились: сомной ласковы, с тобою – как ещё знать!

Ибо сыновья Неба не раз уже крепко задумывались, не те лидва скрюченные существа, поселившие в Нижнем Мире снег и мороз, оказалисьпричиной злочестия в Людях. А Чернобог и Морана словно учуяли: радушнее некудапринимали троих могучих Сварожичей, когда те их навещали…

Молодой Месяц дал слово Даждьбогу и долго держал его, ноодин раз всё-таки не совладал с любопытством. Направил белых быков, возившихего колесницу, к Железным Горам. Мог ли он знать, что оттуда за ним давно ужезорко следили жадные очи!

Медленно проплывали внизу отточенные вершины, облитыемолочным светом Месяца, языки снежников, бездонные пропасти и ущелья, окутанныенепроглядной тьмой. Спустился Месяц пониже, ещё и нагнулся, высматривая: где-тоздесь, сказывали ему, был тот знаменитый лаз в Нижний Мир, которым прошлинекогда Даждьбог и Перун…