И вот однажды отец Кия сидел на зелёном травяном берегу,вполглаза приглядывал за удочкой и размышлял, куда бы это могла подеваться всярыбы в ручье. И наконец припомнил запруду, недавно построенную в низовьях.Единственный проход оставили в той запруде, и там бывало не видно воды зарыбой, спешившей на нерест. А уж тут как тут поджидали её сети, верши, остроги…

– Не оскудеет небось! – ответили удивлённомустарику беспечные Люди, выстроившие запруду. – Вон сколько рыбы в реке!

Теперь отец Кия досадливо косился на пустую плетёнку,приготовленную для улова:

– Видать, оскудела! А если самую реку кто-нибудьперегородит?..

И только сказал – отколь ни возьмись подошёл к нему малыймальчонка:

– Здрав будь, дедушка.

И замолк, словно бы хотел о чём попросить.

– И ты гой еси, внучек, – честь честью ответилстарик. А про себя посетовал, что не вынул ни рыбки, порадовать мальца. Потомпригляделся… рубашонка-то на нём буро-чёрная, как есть в торфяной водевымоченная, а с левой-то стороны водица кап да кап наземь! Пригляделся ещё – вволосах зелёные водоросли впутались, на плечо стрекозка присела, а междупальцев босых ног – перепоночки!..

Оробел отец Кия, понял, не простой мальчонка пожаловал, икто здесь кому за внучка сойдёт – это как посмотреть. Ещё дед старика у ручьясвадьбу играл, и дедов дед… А мальчонка уж за руку тянет:

– Пойдём, покажу, где рыба стоит.

И точно – привёл к заводи, к белым звёздам кувшинок в чёрнойводе, сам рядом сел, ноги в воду спустил, а траву кругом словно кто тотчас изведёрка облил. Закинул удочку старец и мигом натаскал полную плетёнку рыбы –запыхался с крючка отцеплять.

– Как же отдарить тебя? – спросил он мальчонку.Тот глянул голубыми глазами:

– А вот как, дедушка. Поедешь в город на торг, увидишь тамматёрого мужа в синих портах и синей рубахе, в синей шапке высокой. Да ты егосразу узнаешь, то дядька мой. Ты так передай ему, дедушка: Чёрный, мол, Ручейславному Морскому Хозяину челом бьёт, низко кланяется и просит сказать,запрудили его запрудой, сил нет!.. Закол от берега до берега учинили!.. Рыбуначисто вывели, и не то что кишок назад в воду не кинут – вся на берегупротухает, от жадности ловят, что и не съесть!..

Шмыгнул носом и показал порванное плечо:

– Я там щукой плавал, у запруды-то, рыбу спасти хотел,так они острогой меня! Передай, дедушка, Морскому Хозяину, как, мол, прикажет,так оно и будет!..

С тем прыгнул в заводь, и встречь поднялся огромный усатыйсом – вскочил на него верхом и вмиг умчался мальчонка. А отец Кия поехал наторг и всё выполнил, как обещал.

– Острогой, значит? – свёл брови дородный, одетыйв синее человек. – Что ж, снеси, дед, Чёрному Ручью поклон от МорскогоХозяина да скажи, пускай слёзы-то вытрет. Не было доселе никакой запруды – да ине будет!

Ушёл, и за ним протянулась цепочка мокрых следов.

Знай погонял старик запряжённую в тележку кобылу. Вернулсядомой и немедля вышел на берег:

– Поклон тебе от Морского Хозяина, кормилец ЧёрныйРучей! Велит не горевать: не было, мол, прежде запруды – да и не будет!

В этот раз не показался ему мальчонка. Лишь выметнулась изводы большущая щука, плеснула громко хвостом.

А ночью расходилось великое море, ринулось на берег,вздыбилось косматыми волнами! Далеко вокруг разнёсся тяжёлый грохот прибоя –проснулся отец Кия и рассудил было: гроза! Потом вышел во двор, увидел ясныезвёзды, начал смекать.

Пошла зыбь по реке до самых верховьев, где припадал к нейЧёрный Ручей. Выбежали хозяева запруды, напуганные небывалым рёвом воды… итолько успели увидеть, как поднялись гневные волны и живо снесли закол,разметали жерди, вывернули неподъёмные брёвна. Затихли и отступили, сердитоворча.

Сказывают, у тех Людей хватило умишка: уразумели правый гневМорского Хозяина, повинились перед Чёрным Ручьём и не калечили его больше, нежадничали, довольны были тем, что сети да удочки приносили. И рыбьивнутренности всегда возвращали воде, чтобы не скудела река. Говорят ещё –многим всё же пошла наука не впрок, повадились пакостить от Моря вдали дабахвалиться: здесь, мол, никакому Хозяину, хоть и дядьке всех Водяных, нас недостать. Оно, может, и так, но на второй, на третий ли год изумляютсязагребущие пришлецы: а рыба-то где? Куда вся подевалась?

Где же им знать, что их Водяной нажаловался-таки МорскомуХозяину, и тот не пустил рыбу наверх, отправил в другую реку на нерест. Вот исидят голодные Люди, плюют в реку со злости и сочиняют всякие небылицы: вкости, мол, Водяной проиграл рыбу соседу… и ведь ни за что не сознаются – сами,мол, во всём виноваты!

А вот что однажды было со старой матерью Кия.

Шла она из лесу домой с полной корзинкою ягод, приселапередохнуть возле быстрой порожистой речки, возле гудящего падуна. В том падунескоро год назад утонула красавица девка: поскользнулась на камешке – и невидели больше, даже рукой не взмахнула, не отыскали потом. И вот, едваприпомнила – будто из земли вырос добрый молодец, собою статный, пригожий,только вода с него льётся и подпоясан не ремешком, водорослями какими-то. Неуспела мать Кия перепугаться, как добрый молодец бухнулся перед ней на колени:

– Выручи, матушка! Жена моя молодая рожать собралась…

– Да где ж она? – всполошилась добрая женщина.Быстро повёл её молодец – сама не заметила, как ступила в омут за падуном, ушлас головой. Но не задохнулась, не захлебнулась в воде, дышала, как на берегу,столько по сторонам вместо ёлок и сосен встала колеблемая водяная трава, арядом закружились рыбёшки.

Вот спустились они на самое дно…

– Пришли! – сказал Водяной. Распахнул дверь. Икого же разглядела на лавке Киева мать? Да ту самую девку-красавицу, чтоутонула по осени в яром потоке. Крепко, знать, полюбил её Водяной, раз похитил,увёл к себе под воду. А в должный срок и дитя запросилось на свет…

Старая женщина скоро успокоила молодую, стала сказывать,какое там без неё житьё-бытьё наверху. Велела Водяному взять жену под руки иводить посолонь, потом поворачивать с боку на бок на лавке. Наконец приняламальчишку, приложила к материнской груди, перетянула пупок крепкой зелёнойтравинкой, обрезала раковиной – будет, как и отец, хозяином над потоком. Приговорила:

– Расти умницей!

Вынес ей обрадованный Водяной дорогие каменья и самородноезолото, намытое его рекой за века с начала Вселенной. Раскатил жемчуга,выросшие от Перуновых молний между корявых створок жемчужниц. От всегоотказалась мать кузнеца: не ради, мол, серебра бегом бежала на помощь. Лишьпопросила:

– Пускал бы ты, батюшка, нас на ту сторону невозбранно.Больно уж ягода хороша на том берегу, да страшненько по камешкам прыгать.