Всю жизнь, сколько Нимиц был с ней, Хонор всегда знала, что он что-то делает, помогая ей преодолеть приступы гнева или отчаяния, но она никогда не могла понять, как это у него получается. Как ей было известно, никто из людей, которых принимали древесные коты, не мог этого понять, но узы, связывающие ее с Нимицем и странно усилившиеся после событий на Грейсоне, сейчас, несомненно, работали. Она чувствовала ментальные прикосновения кота — как будто любящая рука проникла глубоко внутрь сознания, чтобы сгладить острые углы переживаний. Но кот не убирал их полностью. Может, это было выше его сил, а может, он знал, что она не хотела о них забывать. А может, все было даже проще: такой поступок противоречил бы его принципам. Этого она не знала, но снова закрыла глаза, мягко положив руку на его меховую спинку, пока он такой же мягкой лаской врачевал ее душевные раны.

Это нечестно! Несправедливо! Она была так счастлива вопреки напряжению критической ситуации с Хевеном, и вот теперь… Как будто Юнг узнал, что у нее теперь все хорошо, и специально направился сюда, чтобы все разрушить. Ей хотелось кричать и ломать вещи, бушевать, излить свою ярость на Вселенную, которая позволила случиться такой подлости.

Но ведь Вселенную нельзя всерьез обвинять в несправедливости, подумала она, и губы ее задрожали. Она просто не позволяет получить много чего бы то ни было — не важно, каким способом.

Сильная и нежная лапа коснулась, как пушинка, ее правой щеки, и Хонор снова открыла глаза. Нимиц опять мурлыкал, и она искренне улыбнулась ему. Она взяла кота на руки, прижала к груди и, когда ее внутренняя боль отступила, почувствовала его облегчение.

— Спасибо, — тихо сказала она, пряча лицо в теплый мех. Кот мягко заурчал, и она крепче прижала его, а затем снова опустила на подушку. — Ну что, паршивец, я опять на коне. — Кот махнул хвостом в знак согласия, и ее улыбка превратилась в смех. — Послушай, мне правда надо закончить этот отчет, прежде чем я смогу отправиться на ужин. Так что сиди здесь и следи за мной, ладно?

Он устроился поудобней, не сводя с нее глаз, а она уже просматривала набранные ранее абзацы отчета.

Прошло несколько минут, полчаса. В каюте были слышны только глухой гул компьютера и мягкий шелест пальцев по клавиатуре. Она так погрузилась в работу, что едва обратила внимание на тихий звонок кома.

Звонок раздался снова, и она состроила гримасу, открывая нужное окно на своем терминале, чтобы принять сообщение на рабочем месте. Строчки отчета исчезли, им на смену явилось лицо МакГиннеса.

— Прошу прощения за беспокойство, мэм, — официально обратился он, — но на линии адмирал.

— Спасибо, Мак. — Хонор выпрямилась и снова провела рукой по волосам. «Может, это была хорошая идея — отпустить волосы настолько, чтобы можно было их укладывать», — рассеянно подумала она и набрала команду «Прием».

— Добрый вечер, Хонор.

Тенор адмирала Сарнова звучал чуть ниже, чем обычно, и она сдержала ироничную улыбку. Ей было интересно, слышал ли он истории про нее и Павла Юнга.

— Добрый вечер, сэр. Чем могу служить?

— Я все еще работаю с сообщениями, доставленными «Колдуном». — Он посмотрел ей в лицо, когда произнес название корабля Юнга, но Хонор и бровью не повела, и адмирал неуловимо кивнул ей, скорее мысленно, чем взглядом давая ей понять, что знает о происшедшем. — Накопилось слишком много вопросов, которые мы должны обсудить на совещании нашей эскадры, — продолжил он нейтральным тоном. — Но сначала я должен представить нашей оперативной группе капитана Юнга.

Хонор согласно кивнула. Приглашение Юнга на борт ее корабля вызывало досаду, но она знала, что так положено. Марк Сарнов никогда не поступит, как сэр Йенси Паркс, и не станет игнорировать своего капитана, кем бы он ни был. До тех пор, пока этот самый капитан не нарвется по-крупному.

— Понимаю, сэр, — сказала она, немного помолчав, — «Колдун» уже состыковался с базой?

— Да.

— Тогда я позабочусь о приглашенных, — сказала она ровным голосом.

Сарнов хотел что-то сказать, но передумал. Она видела, как он взглядом пытается внушить ей, что приглашения можно послать и по каналам адмиральского штаба, и в свою очередь мысленно начала уговаривать его не делать это предложение вслух.

— Благодарю вас, Хонор. Я очень признателен вам, — произнес он спустя какое-то время.

— Нет проблем, сэр, — солгала она, и строчки отчета вернулись на экран, как только она прервала связь.

Несколько секунд она невидящим взглядом смотрела на разбегающиеся буквы, затем вздохнула. Как бы то ни было, но дело закончено, сказала Хонор самой себе и сохранила текст отчета. Еще несколько минут ей удалось убить на отсылку копий Сарнову и Эрнестине Корелл, но она ясно понимала, что делает это из простого желания отсрочить неизбежное. Наконец она набрала код для связи. Через мгновение на экране высветилось лицо Мики Хенке.

— Капитанский мостик, старпом слушает, — начала говорить коммандер и улыбнулась. — Привет, шкипер. Чем могу помочь?

— Пожалуйста, Мика, пусть Жорж свяжется с ремонтной базой. Попроси их отправить сообщение на крейсер «Колдун». — Хонор увидела, как округлились глаза Хенке, но продолжала все тем же ровным голосом: — Он только что прибыл, первым из нашего пополнения. Передай, пожалуйста, поздравления его капитану от меня и адмирала Сарнова, — она почувствовала, что формула вежливости имеет горький привкус, — и пригласи его срочно прибыть к нам на борт для совещания с адмиралом.

— Слушаюсь, мэм, — спокойно ответила Хенке.

— После того как Жорж пошлет сообщение, скажи боцману, что нужно организовать конференцию и прием. И как только придет ответ с «Колдуна», дай мне знать, когда следует ожидать прибытия его капитана.

— Есть, мэм. Вы хотели бы, чтобы я приветствовала его, мэм?

— В этом нет необходимости, Мика. Просто дай мне знать, когда он должен появиться на борту.

— Конечно, мэм. Я сразу же сообщу.

— Спасибо, — ответила Хонор и отключила связь.

* * *

Капитан лорд Павел Юнг был скован и молчалив; он стоял в служебной транспортной капсуле ремонтной базы, наблюдая за сменяющимися на дисплее цифрами, отмечающими местоположение капсулы, мчавшейся по туннелю. Он был одет в свой лучший парадный мундир, дополненный богато украшенным золотым поясом и немного анахроничной шпагой. Его отражение смотрело на него с полированной стены.

Он рассматривал себя молча, и взгляд его, особенно по контрасту с великолепным облачением, был горьким. Хорошо пошитый — и очень дорогой! — мундир благодаря искусному крою маскировал округлившуюся талию, а аккуратно подстриженная борода скрывала двойной подбородок. Внешний вид Юнга был безукоризнен, но ему потребовалось собрать в кулак все свои взвинченные нервы, чтобы не зарычать на отражение в стене.

Дерзкая сука! Раздражающе дерзкая сука! Ее поздравления, ни больше ни меньше! И так, между прочим, вместе с поздравлениями адмирала Сарнова!