Шестое чувство

То, что Астрид Линдгрен смогла без каких-либо трений оставаться ведущим редактором одного из крупнейших издательств детской литературы в Швеции и одновременно сохранять позиции ведущего детского писателя, объяснялось не в последнюю очередь той ролью, которую она играла в развитии детской литературы и жизни всех детских писателей. Именно об этом свидетельствовало письмо в «Гюльдендаль» – о последовательности ее взглядов на детскую литературу как товар и вид искусства. Она отказывалась ограничить свое мнение о детской литературе частоколом правил, догм и установок, как и Гурли Линдер в 1916 году в книге «Что читают наши дети», Грета Болин и Ева фон Цвайберг в работе «Ребенок и книги» в 1945-м и отчасти писатель Леннарт Хельсинг в сборнике статей «Мысли о детской литературе» в 1963-м.

Даже после выхода на пенсию Астрид Линдгрен часто слышала вопрос: какой должна быть хорошая детская книга? Ее стандартный ответ всегда был осторожным, оборонительным и кому-то может даже показаться уклончивым:

Такой ответ говорил о желании защитить многообразие детской и юношеской литературы. Как вообще кому-то в голову может прийти, что литература укладывается в формулу? Положение Линдгрен в «Рабен и Шёгрен» приводило к тому, что вся детская и юношеская литература, выходившая в издательстве, ограничивалась теми же рамками, что и ее собственное творчество, но тут уж царило многообразие. Линдгрен писала для обоих полов и для разных возрастов, работала в разных жанрах и форматах: комедийная проза, детектив, сказка, басня, книга для девочек, фэнтези, комедия и драма. К тому же творчество Астрид Линдгрен иллюстрировало, как книгу могут адаптировать другие виды искусства: кино, театр, радио и телевидение. Как же молодому писателю не вдохновиться, не прийти в восхищение, как его дыханию не сбиться при виде того, сколь ловко Астрид Линдгрен справляется со своей ролью. Все время в движении, в тонусе, всегда впереди. Как в творчестве, так и в бизнесе. С помощью жанрового многообразия дальновидная писательница противилась ограничениям, и это стремление к свободе творчества и разнообразию в искусстве было основой взглядов Линдгрен на детскую литературу. Как сказала новоявленная пенсионерка в своем наставлении писателям и издателям в «Барн & Культур» («Дети и культура») в 1970 году:

Предпосылки философии Астрид Линдгрен – в том числе касательно мира искусства – лежали в культурно-радикальных течениях межвоенной эпохи, в частности в тех направлениях педагогики и детской психологии, которые использовали понятие «целостная личность». Тот же подход, по ее мнению, был необходим и в литературе для детей. Не оберегать и поучать, а бросать вызов и тем самым приобщать детей и подростков к общечеловеческому. Особенно четко Линдгрен выражает свою позицию в интервью «Дагенс нюхетер» 8 сентября 1959-го, настаивая: детские писатели имеют принципиальное право писать о чем угодно – о табуированном и вытесняемом тоже:

Выступая в газетах и журналах, твердя об исключительности ребенка и о детской литературе как особом виде искусства, Астрид Линдгрен повлияла на развитие чувства собственного достоинства шведских детских писателей, которые и до, и после войны боролись за приемлемые гонорары и право участия в писательских объединениях.

Не все, что выходило из-под пера Линдгрен-писательницы, было гениальным – случалось ей и выполнять работу на заказ, которая превращалась для нее в кошмар. Таким кошмаром в 1961 г. стал фильм «Нина, Нора, Налле». Этот телесериал о трех бравых скандинавских стюардессах на одном самолете компании SAS потерпел полное фиаско, и сама Линдгрен называла его глупостью. (Фотография: Анна Ривкин / Музей современного искусства)

В этой связи нельзя не упомянуть рецензию Улле Хольмберга на «Мио, мой Мио!», написанную для «Дагенс нюхетер» в 1954 году. Опубликовав эту рецензию, он возвел детскую книгу на литературный Парнас. Еще ни разу в Швеции профессор литературы не обходился с детской книгой как с полноценным художественным произведением. На самом деле Линдгрен сама, заблаговременно, еще до выхода книги, потянула за нужную ниточку в переписке и беседах с критиком. История вкратце такова. После званого ужина на Далагатан, данного Астрид для супругов Хольмберг в сентябре 1954 года, она сподвигла профессора литературы из Лунда перехватить книгу у ведущего критика «Дагенс нюхетер» Евы фон Цвайберг. Из письма Астрид Улле и Май Хольмберг от 16 сентября 1954 года следует, что он уже читал первую корректуру «Мио, мой Мио!» и за ужином на Далагатан похвалил сказку. На что, конечно, и надеялась писательница, в свое время посылая ему корректуру: