— Я тогда в это верила. Я была такой молодой. Та зима была такой ужасной, что мы все думали, что на нас обрушилась Божья кара. Гуго, мой супруг, умер и... Одним словом, многие недели мы жили в ожидании последней катастрофы.

После нескольких минут молчания Клеман продолжил:

— Почему вы не удивлены, мадам? Я хочу сказать... Вы думаете, что эта тема действительно связана со мной?

— В этом я готова поклясться жизнью.

— Но не только я родился ночью 28 декабря 1294 года.

— Да, это так. Но первая тема, похоже, связана со мной.

— И откуда же эта связь? Признаюсь, мне это льстит, но... мне не удается понять это совпадение, ведь я родился подле вас, в Суарси, хотя мог родиться в любом другом месте или вовсе не родиться, поскольку моя мать умерла еще до того, как я целиком появился на свет.

— Мне кажется, что мы оба попали в западню многочисленных совпадений, причем необъяснимых, — покривила душой Аньес. — Клеман... Мсье де Леоне хочет поручить тебе одну миссию. Больше я ничего не знаю. Если она окажется опасной для тебя, я требую — я требую, слышишь? — чтобы ты отказался. Несмотря на твой удивительный ум и мужество, которыми я по праву горжусь, ты должен помнить, что на самом деле ты всего лишь девочка, переодетая мальчиком. Мужчины сильнее нас.

— А мы более быстрые и ловкие.

— Быстрые? Не знаю. Ловкие — да, я тоже так думаю. Но они лучше приспособлены к смертельной схватке. Возможно, это результат воспитания девочек, от которого я попыталась тебя оградить. Возможно, это наша женская природа. Как бы там ни было...

— И все же в этом лесу вы сражались как мужчина, с мечом в руках.

— Нет. Как женщина, и не спорь со мной. Сначала я хотела убежать, когда думала, что мне это удастся. Дама не покроет себя бесчестьем, если не выполнит взятых на себя обязательств. Это так. Я вступила в схватку лишь после того, как увидела тебя. Страх за... дорогое существо, ярость, что ему хотят навредить, делает самку более жестокой, чем самца той же породы. — Неожиданно Аньес заявила: — И не пытайся, как обычно, переменить тему разговора. Ты слышал, что я сказала тебе относительно твоего будущего разговора с рыцарем?

— Я слышал вас. Я поступлю так, как вы хотите, мадам.

Казалось, Аньес колебалась. Когда она заговорила, Клеман

в изумлении посмотрел на нее.

— Клеман, как только мы приедем, немедленно беги в часовню и уничтожь страницу регистрационной книги, на которой записано твое имя.

— Мадам!.. Вы...

— Не спорь, Клеман. Это приказ.

— Хорошо, мадам.

Вплоть до мануария Суарси они ехали молча.

Жильбер Простодушный бросился им навстречу. На его широком лице читалось беспокойство:

— Наша добрая фея... Уже почти ночь! Я не знал, куда бежать, чтобы отыскать вас. Вы такая бледненькая, наша дама... Что же случилось?

Как обычно, Жильбер помог Аньес спешиться с Розочки. Его взгляд упал на меч, обагренный кровью:

— О-о-о-о!.. Драка! — Жильбер так плотно сжал челюсти, что его скулы заострились. Насупившись, он требовательно спросил: — Где он? Я засуну его голову ему же в задницу!

Жильбер сжал свои огромные кулаки. Было слышно, как захрустели суставы.

— Двое убиты, Жильбер. Третий убежал.

— Трое? Против доброй феи?

Обезумев от волнения, он заставил Аньес резко повернуться, желая убедиться, что она не ранена.

— Я жива и невредима. Розочка вела себя очень мужественно. Позаботься о ней, милый Жильбер.

Аньес ласково погладила добродушного и вместе с тем грозного великана по всклокоченным волосам. Он сразу же успокоился, забыв о гневе и желании убивать, и замурлыкал от счастья.

Клеман молчал. Когда Жильбер, взяв кобылу под уздцы, удалился, он взволнованно прошептал:

— Как вы себя чувствуете, мадам?

— Сама не знаю. Я кажусь странной самой себе. Разве я не должна была терзаться угрызениями совести? У меня такое чувство, что все, произошедшее в лесу, не... как бы это сказать?., не принадлежит мне. Что это... за пределами моего понимания.

— Возможно, это последствия вынужденного насилия. Ведь вы же не убийца, мадам.

Аньес улыбнулась.

— Правда? А как в таком случае ты объяснишь два трупа, которые я оставила на дороге?

— Законной самозащитой. Вы, как могли, спасли нас от верной смерти. И я уверен, эту смерть заказали. Вот и все.

— Ты, несомненно, прав, — согласилась Аньес. — И все же я сомневаюсь, что мне легко удастся убедить себя. Пойдем... Наверное, рыцарь нас уже ждет. Но сначала беги в часовню и сделай то, о чем я тебе просила. И только потом ты можешь встретиться с рыцарем. Я поднимусь в свои покои и переоденусь. Эта одежда... У меня нет никакого желания оставаться в ней. Вскоре я присоединюсь к вам. Не забудь о своем обещании, Клеман.

Сидя на одном из больших сундуков, рыцарь де Леоне, у ног которого лежали босские собаки, терпеливо ждал, созерцая пламя, неистово пожиравшее страницы гнусного трактата по некромантии, написанного неким Юстусом. Льняное полотенце, в которое был завернут трактат, медленно колыхалось на сквозняке. Леоне нашел сверток на охапке соломы, где он оставил мешок со своими личными вещами. Обладать этими манускриптами желали многие. Он умело расспросил двух слуг, убиравших во дворе снег, утоптанный скотиной и утрамбованный колесами тележек. Два парня с руками, покрасневшими от холода, обрадовались возможности выпрямить спину и отдохнуть несколько минут во время разговора. Они не заставили просить себя дважды и охотно отвечали на вопросы рыцаря. Из их слов следовало, что в этот день никто из посторонних не заходил во двор мануария. Леоне подумал, не была ли тень, незаметно прокравшаяся в амбар, чтобы подкинуть ему манускрипты, тем же существом, что убило Аршамбо д’Арвиля прежде, чем тот сумел прикончить его, одурманенного. Он поднял взгляд на вошедшего Клемана, который покраснел, увидев дневник в дешевой фиолетовой обложке.

— Манускрипты!

— Да. Я нашел их в амбаре сразу после своего возвращения. Посланец, вестник — не знаю кто — не оставил после себя никаких следов. Я вижу в этом знак наших союзников. Мы научились становиться тенями. Как бы там ни было, благодаря тебе, благодаря вырванному листу мы смогли обойтись без них, но трактат Валломброзо станет нам бесценной подмогой, когда мы продолжим наши расчеты. Что касается этого... Юстуса... — Рыцарь жестом показал на камин. — От него остался лишь пепел, и одному Богу известно, какая гора свалилась с моих плеч. Клеман, ты должен надежно спрятать два других манускрипта. Так, чтобы их никто не нашел. Я не могу увезти их с собой. Слишком большой риск.

Лукавый огонек мелькнул в сине-зеленых глазах подростка: