Езда на лошади его очень утомила, у него болели ягодицы от неудобного седла непривычного вида, ныли мышцы спины, словно он не ехал верхом, а таскал на себе тяжеленные мешки. Он не ожидал, что при езде на лошади задействуется столько мышц, и теперь понимал, что киногероям на экране телевизора лихо мчаться вскачь совсем не просто.

Ременная петля упала на него, казалось, с неба и резко сдернула на землю. Полуоглушенный после падения, задыхающийся от стянувшей шею петли, он, как при замедленной киносъемке, увидел, что к нему бросились вооруженные люди и приставили к груди копья, после чего освободили от аркана.

Толстый, с круглым лицом под меховой шапкой, с узкими глазами-щелочками, предводитель отряда воинов начал что-то грозно спрашивать, Егор, растерявшись, опять заговорил на языках, которые знал: английском, немецком, испанском, переходя с одного на другой. Разозлясь, толстяк стал хлестать его плеткой, стараясь попасть по лицу. Егор, как мог, защищал лицо, плетка обжигала ему руки, от ударов рукава куртки порвались, превратились в лохмотья. Он стал выкрикивать в отчаянии: «Тахит Сайрым! Кайсым!»

Эти слова подействовали на толстяка, он перестал хлестать Егора и снова что-то спросил. Егора хватило только на то, чтобы повторять: «Тахит Сайрым! Шаман Кайсым!»

Толстяк, видно, ожидая чего-то другого, вновь замахнулся плеткой, но тут высокий воин, стоявший чуть в стороне, что-то резко выкрикнул, и толстяк опустил руку. Егор понял, что именно высокий воин командует отрядом лазутчиков, отправленных Сайрымом вперед.

Воин рукой показал на обруч раба на шее Егора и произнес длинную фразу, упомянув Сайрыма. Егора связали, перебросили, как мешок, через коня. Один из воинов сел в седло, и для Егора начались новые мучения – в такой позе путешествовать на лошади. Перед глазами так быстро мелькала земля, что Егору казалось, будто они мчатся на «Формуле-1» по автостраде, и он прикрыл глаза. Потекли мучительные часы непрерывной скачки. Он понял, что ошейник раба вместе с вооружением воина и то, что он назвал имена их предводителей, поставили в тупик руководителя разведотряда, и тот решил отправить его к руководству, не зная, как с ним поступить.

На место расположения войска Сайрыма прибыли уже ночью. Егора бросили в юрту, где находилось несколько спящих воинов, от ремней не освободили, и он страдал, ощущая свою беспомощность, испытывая жажду и боль в затекших руках и ногах. Лишь утром его освободили от пут, и ему с трудом удалось восстановить кровообращение. Когда пульсирующая кровь заколола множеством иголочек, ему захотелось закричать от боли, и он еле сдержался. Его завтрак состоял из пиалы холодной воды и черствой лепешки, которую он с трудом прожевал. Не успел он поесть, как воины стали разбирать юрту и грузить ее на вьючных лошадей.

Низкорослый воин с тонкими усами, опускающимися по сторонам рта, стал его охранником. То, что требовалось делать, он показывал жестами. Перед тем как они двинулись в путь, охранник надел ременной аркан на шею Егору, но руки оставил свободными. Он ехал на лошади неторопливо, но на подъемах, если Егор замедлял шаг, петля удавкой сдавливала шею, заставляла ускорить темп, а иногда и перейти на бег. По сравнению с передвижением лежа, связанным, поперек лошади и неудобств минувшей ночи Егор считал свое теперешнее положение чуть ли не комфортным.

Часа через два пути Егор почувствовал усталость, и петля все чаще заставляла его ускоряться. Их обгоняли отряды конных воинов, одни при виде пленника что-то громко выкрикивали, а кто-то даже подскочил к Егору и пару раз огрел его плеткой по спине и под общий хохот товарищей, довольный, вернулся в строй. Другие молча проезжали мимо, не проявляя к нему никакого интереса.

Впереди показалось большое скопление воинов, и уставший Егор понадеялся, что они прибыли на место и появится возможность передохнуть. Так и случилось – они остановились на возвышенности, с которой хорошо просматривалось расположение войск галлаксов. Егор увидел, что их армия выстроилась между двух холмов полумесяцем, выпуклой частью вперед, а метрах в пятистах расположились гикафисы. Выходит, где-то невдалеке затаились отряд Сагыша и Михаил.

Неподалеку был установлен большой шатер, подход к которому охраняли несколько десятков воинов. Если воины, которых Егор встречал в пути, одеты были кто во что горазд и вооружены чем попало, то эти были в кольчугах, а их головы защищали металлические колпаки, обшитые мехом. Он понял, что это не иначе как личная охрана тахита и в группе людей, толпившихся у шатра, возможно, находится сам главный военачальник Сайрым.

Охранник спешился и подвел Егора на аркане к воинам, охранявшим подходы к шатру, жестом велел Егору стать на колени и что-то громко прокричал охране. Сразу же один из воинов побежал к шатру, а внимание Егора привлек шум, возникший в выстроившихся войсках, – там грохот барабана сопровождало звучание инструмента, похожего на свирель, и строй воинов начал вытягиваться в более ровную линию. Вдали показалось облако пыли, его подняли скачущие всадники, и стало понятно, что гикафисы решили атаковать, пока вражеское войско не успело перестроиться после походного марша и не подтянулись все отряды. Предстояло конное сражение армий двух кочевых народов, имеющих схожее вооружение, а возможно, и тактику и стратегию.

Из шатра вышел огромного роста толстый человек, его кольчуга отливала синевой, словно чешуя рыбы. Он отдал команду громовым голосом, и ему подвели коня; вскочив на него, он поскакал к своему войску. Егору было видно, как он отдавал распоряжения, и вскоре навстречу гикафисам помчался конный отряд, но сразу был смят наступавшей конницей гикафисов, которую, казалось, ничто не могло остановить. И тут основная масса галлаксов двинулась навстречу противнику. Встречными ударами с флангов галлаксы сразу сбили темп наступления, а потом и остановили гикафисов. Завязалась кровавая сеча. Войска перемешались.

Неожиданно рядом послышались выстрелы, Егор оглянулся и увидел, что к шатру устремилась небольшая группа всадников. Видно, пещера, где скрывались отряд Сагыша и Михаил, была немаленькая, раз им удалось спрятать там и коней. Егор узнал Михаила, стреляющего на ходу с лошади, производя много шума, но не нанося ощутимого урона врагу. Выстрелы, пусть и сделанные почти вхолостую, произвели нужное впечатление – ошеломили и испугали врага, так что отряду Сагыша удалось без труда сломить сопротивление охраны, в несколько раз превышающей их численностью, и взять в плен полтора десятка охранников – остальные бежали или были убиты. Но они опоздали – в шатре Сайрыма обнаружилось лишь несколько женщин, его наложниц. Охранник Егора вовремя сориентировался и бежал, таща за собой задыхающегося и пытающегося упираться пленника. Однако все усилия Егора были напрасны.

Когда нападавшие поняли, что их план провалился, в отчаянии развалили шатер и стали топтать его, а затем выместили свою ярость на пленных – всех умертвили, включая и женщин. Тем временем гикафисы стали отступать, а большой конный отряд во главе с разгневанным Сайрымом понесся в сторону Сагыша и его людей, оставшихся на месте, хотя все они понимали, что их ожидает неминуемая смерть.

Егор увидел, что Михаил также остался с ними, но, вместо того чтобы спешиться и показать силу огнестрельного оружия, продолжал сидеть на лошади, которая все время двигалась, не давая возможности точно прицелиться. Вот он выстрелил, лошадь крутнулась, и пуля пролетела мимо. Теперь Михаил понял свою ошибку, соскочил с лошади, чтобы как следует прицелиться в приближающегося тахита Сайрыма, который грозно размахивал мечом. Михаил вскинул ружье, но тут стрела, выпущенная одним из галлаксов на ходу, пробила ему грудь, и он упал, обливаясь кровью и хрипя. Воины Сагыша погибли все до одного, сражаясь до последнего, а он был тяжело ранен и взят в плен. Егор видел, как Сайрым лично содрал скальп с еще живого Сагыша, затем окровавленную голову посыпали белым порошком, видно вызывающим ужасную боль, судя по тому, как стал извиваться Сагыш. Не выдержав, он издал страшный вопль. Сайрым, усмехаясь, поставил одну ногу на грудь поверженного врага и о чем-то спросил его. Егор отвернулся, чтобы не видеть этого ужаса. Вдруг его охранник оживился и потянул Егора на аркане к вновь устанавливаемому шатру. Возле него стоял Сайрым. Довольно улыбаясь, он держал в руке отрубленную голову Сагыша, а так как волос на ней не было, ухватил ее за нос.