– Ты считаешь, нужно было отдать им Лорен?

– Ей бы это пошло на пользу, – буркнул кардинал.

– Она бы не простила ни короля, ни магистра, – тихо произнес Диего. – Мы бы потеряли ясновидицу.

– Я бы потерял любимую девушку, – отрезал Марк, с удовольствием глядя на вытянутое лицо Амандо. – Да, мой скользкий друг, тебе я должен быть благодарен за мое скорое счастье.

– Отлично! – граф Рико быстро взял себя в руки. – Должность управляющего Королевским Банком меня устроит.

– Обсудим, – кивнул Марк. Это был неплохой вариант наконец избавиться от интригана Амандо. – Я планирую извлечь пользу из произошедшего. Кардинал Амандо, работа с газетчиками на тебе, и не забудь намекнуть, что его величество тоже безмерно страдает. Все мы – несчастные мужчины, лишенные выбора. Ты ведь знаешь, что нужно делать?

Губы дона Амандо растянулись в предвкушающей улыбке. Он кивнул и вышел из кабинета.

– Хитро. – Диего сел на диванчик. – Марк, ты женишься на донье Спенсер?

– Нет, конечно. Я женюсь на Лорен. – Марк потер ладони. – Диего, я хочу, чтобы обряд на моей свадьбе проводил сам Первосвященник Храма. Он и только он.

– Потому что обряд, проведенный им, нельзя разрушить и он автоматически признается всеми богами?

– Именно!

– Но, Марк, если он проведет над вами ритуал, ты никогда не сможешь развестись с Рут! Или…

– Диего! – укоризненно покачал головой Марк, с улыбкой наблюдая за графом.

– Прости, друг. Я подумал, что убить девушку было бы самым правильным. Но уже после свадьбы, когда рудники перейдут под твою юрисдикцию.

– Нет, это слишком просто, и видение Лорен не дает мне покоя. Раз она видела мою смерть, значит, именно на свадьбе все и произойдет.

– Я внимательно слушаю.

Диего сел ровно, закинул ногу за ногу и вперил взгляд в магистра. Но Марк не произнес ни слова. Он снял с шеи амулет и просто открыл сознание навстречу абсолютному телепату гранд графу Диего Вальверди Агуэрро. Герцог Ортис не доверял даже стенам родного кабинета.

Король встретил Марка недовольной гримасой и плотно сжатыми губами.

– Зачем явился? – нелюбезно поинтересовался он, когда герцог Ортис возник на пороге его кабинета.

– Принес вам свежую прессу, кузен. – Марк с поклоном протянул королю стопку газет, пахнущих типографской краской.

– Не паясничай, – буркнул король, но газеты взял.

На некоторое время в кабинете воцарилась тишина, изредка прерываемая тихим шипением его величества и шелестом страниц.

– Это что значит? – скомканная газета полетела в довольного Марка, но он легко увернулся.

– Что именно? – невинно поинтересовался герцог.

– Вот это! «Особа, приближенная к его величеству, утверждает, что король страдает, потому что не может быть с любимой женщиной, отданной другому в угоду политическим интересам. Имя этой женщины не разглашается, но нам стало известно, что это одна из фрейлин ее высочества. Мы обещаем держать читателей в курсе…»

– Стоит ли обращать внимание на газетные сплетни, ваше величество? Как говорят наши южные соседи – собаки лают, караван идет. Про меня тоже написано, что я так нежно и страстно люблю одну девушку, что готов даже лечь под кнут палача, только чтобы оградить ее от любых неприятностей; что я глубоко несчастен, потому как вы заставляете меня жениться на нелюбимой; что мои дети рыдают с утра до вечера, и в доме царит траур. Да про меня целый рассказ романтический напечатали в «Городских новостях». Между прочим, моя кухарка когда его читала, рыдала. Но я же не стал из-за этого подавать на газетенку в суд. Обо мне уже столько писали, что одной сплетней больше, одной меньше… – Марк безразлично пожал плечами. – Собственно, зачем вы это читали? Я вам принес газеты ради другой новости. Русичи водрузили на Алиаске свои флаги.

– Да плевал я на русичей и эти ледяные земли! – заорал король. – Меня больше волнует… Что ты сказал? Они все же сделали это? Мне необходимо составить поздравительную телеграмму их царю. Поди вон!

Марк поклонился и вышел из кабинета, довольно улыбаясь.

Когда он ушел, король развернул очередную газету, нашел статью про «несчастного, страдающего магистра Ордена, ради своей страны готового пожертвовать личным счастьем» и довольно хмыкнул.

– Вот гаденыш! Что же ты замыслил, дорогой кузен?

А дорогой кузен тем временем стремительно шагал в сторону покоев принцессы Анессы, тихонько насвистывая под нос незатейливую мелодию.

– Дядя? – удивилась ее высочество, увидев Марка в приемной. – Что случилось?

– Ничего, красавица. Просто зашел спросить, не хочешь ли ты навестить нас сегодня?

– По какому поводу?

– Хочу просить тебя об одолжении, – вздохнул Марк. – Побудь с Лорен, пока меня… не будет дома.

– Ах, это так романтично – то, что ты для нее сделал! Все дамы только об этом и судачат. А какой печальный и красивый рассказ о твоей несчастной любви напечатали в «Столичном вестнике»! Ты видел?

– Нет.

– Мы все рыдали, когда читали! Это так… так… – Аннеса прижала руки к груди. – Кончено, я утешу Лорен. Бедный мой дядя. – Она обняла герцога. – Я буду просить папеньку отменить вашу с Рут свадьбу. Он не может быть так жесток! Рут тоже печальна.

– Ни в коем случае! – Марк отстранил от себя девушку. – Аннеса, пусть все идет как идет.

– Ты что-то придумал! – уверенно ткнула она в него пальчиком.

– Тс-с, ваше высочество, не выдавай моих тайн. Так ты придешь?

– Я же сказала, что приду.

– Заодно расскажи Лорен о принятых при дворе правилах.

Девушка хитро улыбнулась и заговорщицки подмигнула герцогу Ортису.

– Как жаль что ты моя племянница, а то бы отдал тебя замуж за Бернарда, – поцеловал ее в щеку Марк.

– Пф-ф… он слишком молод и самоуверен!

Лорен бежала в сторону кухни. Ей просто необходимо было с кем-нибудь поговорить, и Марта казалась самым подходящим собеседником. Девушка распахнула дверь и замерла на пороге, не зная, что ей делать дальше – войти или сбежать?

– Ну что застыла, словно мое надгробие? Входи уж, ясновидица и моя головная боль.

Прямо над плитой колыхался призрак бабушки дона Марка. За столом сидели Марта и Константин, перед ними стояли чашки и тарелки с булочками. Дон Ортис-старший примостился на широкой скамье, у него на руках сидел Кошмарик с куском белого хлеба в передних лапах, а за спиной лича отливал серебром еще один призрак сухощавого старичка с длиной лохматой бородой. Одет старичок был странно – в белую широкую рубаху и серые мешковатые штаны. На ногах у него были туфли с загнутыми вверх носами, а на пальце левой руки тускло светился большой перстень с черным камнем.