— Очень любезно с его стороны. Передай ему мою благодарность. — О топящемся очаге, вине, ужине и цветах она не упомянула. Чинг знал, что она ждет безупречного служения. — Что нового?

— Веснар лишил Мокт морской торговли, разграбив Толамин. — У него был высокий тенор, но говорил он с абсолютной уверенностью. — Король Мокта двинул войско на юг, рассчитывая захватить Веснар врасплох и отомстить.

— Я так и подумала. Король Веснара ведет свое войско на север. Я только-только разминулась с его дозорами. Полагаю, он намерен устроить засаду.

Чинг кивнул — и принимая это сообщение к сведению, и подтверждая его.

— Каждый полагает, что другой ничего не знает, а знают оба. Гексцион готов уплатить твою цену за муолграта, но еще не сказал этого. Король Пагайда упал с коня, и я отправил ивилграта...

— С чьего разрешения?

Чинг поднял почти невидимые брови.

— С твоего, конечно.

— Ты подделал мою подпись, я полагаю?

— Да. Если Пор а'Вин умрет, его сыновья раздерут королевство в клочья. Если он останется жив, то, возможно...

— Я все это знаю, — одобрила она. Разумное решение. — Продолжай!

Она протянула кубок, чтобы он вновь его наполнил.

Чинг взял кубок и, направляясь к столу, продолжал докладывать: несколько смертей среди меченых, неурожай в Гамдише, вспышка звездной немочи в Рурке. Он отправил туда спасателей, снова присвоив себе ее власть.

В этом была тайна его подчинения ей. Сам Чинг не был меченым, но его отец был огоулгратом, и очень опасным, потому что мог легко прийти в ярость и вызвать ту или иную катастрофу. Когда Чингу было двенадцать, у него на глазах его отца в ясный солнечный день убило молнией. Но, что, пожалуй, было даже важнее, его мать была джоолграткой. Из детей, которые не могут лгать матери, вырастают очень странные взрослые.

Как сын наводившего ужас отца Чинг жаждал власти. Он жаждал узнавать тайны, как было дано его матери. Испытав сиротскую нищету, он обожал хвастать богатством. И при том не мог настаивать на своем, был НИКТО. Некоторым женщинам он внушал жалость, но перед мужчинами он пресмыкался.

Как личный секретарь Председателя Академии он обрел и власть и богатство. Как отражение Лабранцы он стал КЕМ-ТО. Он знал тайны и передавал приказания; мог важничать, и тиранить, и запугивать. Для Лабранцы он готов был сделать все. Ее положение было нужно ему как воздух, а теперь он нуждался и в ее защите, потому что нажил много врагов, служа ей. Без нее он превратится в презираемого бессильного отщепенца. Он был коварным, злопамятным, исполнительным, бессовестным и абсолютно неспособным солгать ей. Ей улыбнулась удача, когда она нашла такого помощника, но ведь огоулграты были удачливыми по определению.

— Достаточно! — перебила она его. — Что еще я подписала в мое отсутствие?

Он перечислил еще десяток распоряжений с ее подделанной подписью. Да, она очень потрудилась! И ни к одному его решению нельзя было придраться, хотя, конечно, он явно свел кое-какие личные счеты. Ну, такую награду он заслужил.

— А то, о чем я упомянула?

В первый раз легкая улыбка мелькнула на обманчиво юном лице.

— Насколько я помню, госпожа председательница, никаких распоряжений я от тебя не получал.

— Да, верно.

Но она обронила намек — очень тонкий намек, уловить который мог только острый, настроенный на нее ум Чинга. Это касалось шуулгратов и джоолгратов. С самых ранних времен было известно, что провидец в пределах воздействия чтеца мыслей подвергается смертельной опасности предсказать будущее. Подстроить шуулграту такую встречу приравнивалось в Рарагаше к самому гнусному из всех гнуснейших преступлений. Шуулграты составляли самую большую группу среди меченых и разорвали бы в клочья того, кто его совершил. Будь Лабранца прямо замешана в подобном, ни ее высокое положение, ни полнота ее власти не послужили бы ей защитой от последствий. Отрицать в пределах досягаемости пятидесяти с лишним джоолгратов?

Собственно, она почти не надеялась, что преданность Чинга ей толкнет его на такой риск. И, если быть искренней до конца, не сомневалась, что такая попытка кончится его неминуемой гибелью.

— Я поговорил с одним шуулгратом, госпожа Председательница. Он подтвердил, что давно ожидаемый Обновитель грядет. Возникнет новая империя.

Семь Проклятий! Это правда! Мир Лабранцы рушился перед ее глазами... Она залпом допила вино и отчаянно закашлялась.

Чинг забрал у нее кубок и пошел к столу, чтобы вновь его наполнить, продолжая своим обычным мягким голосом:

— Шуулграт не солгал. До сих пор никаких признаков надвигающегося безумия.

— Это было... при свидетеле?

— Я ведь сказал, что он не лгал.

— Это а'Нойг, о котором ты упомянул?

— Да, госпожа Председательница. Ему остается мало лет, но пока он в полном уме. Он радостно взволнован, что доживет до Обновления.

Лабранца пожирала его глазами. Он не способен лгать ей! Как умудрился мужчина его возраста сохранить лоб таким гладким? Ни единой морщинки? Но он не лжет.

— А... э... свидетель умеет молчать?

В этом и заключалась грозная опасность: джоолграты не умели хранить тайны. Несмотря на преподанные им уроки, они в Рарагаше долго тайн не хранят.

— Я отправил ее с миссией в Нимбудию, госпожа Председательница. По твоему распоряжению, разумеется.

Чинг преуспел превыше самых несбыточных ее надежд! В наступившем молчании ей почудилось, что он смотрит на нее как-то странно, почти умоляюще. Но если он рассчитывал на слова похвалы и поддержки, то пора бы ему расстаться с иллюзиями. Давно пора!

— Ты узнал имя нового императора?

— Зарданское имя, госпожа Председательница. Булрион Тарн.

Естественно, ему оно ничего не говорит... Лабранца бессильно откинулась на подушки. От усталости и вина голова у нее пошла кругом. И вот эта невероятная новость о толстом старом земледельце... Проклятие Поуль на него!

Она еще ни разу не распоряжалась, чтобы неудобных людей убрали, хотя сильно подозревала, что многие из ее предшественников такие распоряжения отдавали. Так соблазнительно по своей простоте! Несчастный случай, внезапная болезнь, необъяснимый припадок ярости проверенного друга... кто заподозрил бы, что за этим стоит Академия? Так мало посторонних знало о ее существовании! У нее найдется десяток меченых, чтобы отправить их в Тарнскую Долину задуть этот огонек, прежде чем он спалит ее мир. А чуть Тарн умрет, как шуулграт а'Нойг впадет в идиотизм. Безупречно!

Это она обдумает завтра...

Лабранца вскинула ноги на диван и легла, взвешивающе глядя на Чинга. Он покраснел под ее взглядом: розовые пятна проступили на темно-медовой коже, обтягивающей высокие скулы. Волосы и кожа — они одного тона, и он такой тонкий и гладенький. Его медовые глаза были чистыми как у ребенка.