А тем временем подошла к завершению и операция Мюллера с салоном фрау Зольф. Милый швейцарец Рексе за полгода завоевал полное доверие завсегдатаев. Объявил, что едет в Швейцарию — не нужно ли кому-то передать письма в обход цензуры? Ему с радостью вручили целую пачку. В том числе и к своим эмиссарам, которые за границей сговаривались с представителями противника. В январе 1944 г. гестапо арестовало 75 человек — всех посетителей салона и ряд их соучастников. Среди них оказался бывший помощник Канариса Остер. Потянулись нити и к другим сотрудникам абвера. Двое из них, резидент в Стамбуле Эрих Вермен и его жена Элизабет фон Плеттенберг, успели получить предупреждение об опасности и переметнулись к англичанам. Но тем самым они предоставили новое доказательство предательства.

Уликам против Канариса Гиммлер не дал хода. Но все равно очередное разоблачение измены в абвере переполнило чашу терпения Гитлера. 18 февраля он сместил Канариса, назначил его на непонятную и пустую должность «начальника управления коммерческой и экономической войны». А абвер фюрер велел расформировать. Одна его часть, «Амстгруппе аусланд», занимавшаяся обработкой информации общего характера, передавалась в ведение оперативного отдела ОКВ. Другая — «Абвер АМТ», составлявшая ядро секретных служб армии, отдавала все свои четыре отдела РСХА. Из них было создано новое, военное управление РСХА, «Милитеришес Амт» под началом полковника Хансена. В результате всех этих пертурбаций и реорганизаций накануне сражений 1944 г. мощный аппарат германской военной разведки оказался развален…

О заговоре военных против Гитлера написано очень много. В западной литературе его возводят до уровня «антинацистского подполья», а то и «немецкого движения сопротивления». Впрочем, причина такого отношения понятна. После войны ФРГ стала союзницей Запада, членом НАТО. Пропаганде требовалось обелить Германию, отделить от нацизма. Вот и раздувалось значение «немецкого сопротивления» — точно так же, как в СССР, чьей союзницей стала ГДР, преувеличивалось значение немецкого коммунистического подполья. Мюллер, кстати, отслеживал те и другие организации и к коммунистам начал в 1944 г. засылать «долгоиграющих» агентов, которых красноречиво называл «люди победы».

Что же касается заговорщиков, то стоит изучить их конкретные дела, чтобы понять — никакой серьезной оппозиции очень долгое время вообще не было. Ее составляли генералы и офицеры, обиженные лично Гитлером, недовольные ущемлением своей самостоятельности, оспаривавшие какие-то его решения. Основа политики фюрера, внешняя экспансия, отнюдь не бралась под сомнение. Большинство «оппозиционеров» выступали даже не против нацизма, а персонально против Гитлера. А отставной генерал Бек, признанный лидер заговорщиков, прямо говорил: «Плохо не то, что делает Гитлер, а то, как он это делает». Гуманизмом многие из этих господ также не отличались. Например, массовые расстрелы заложников во Франции начал заговорщик Штюльпнагель.

Наконец, понятия «оппозиции» или «сопротивления» должны выражаться в реальных делах. А вот их-то до июля 1944 г. практически не было. Основная «деятельность» в течение долгих лет заключалась в разговорах — дескать, хорошо бы каким-нибудь образом оказаться без Гитлера… Причем существовало несколько течений. «Кружок Крейсау» (по названию поместья, где он собирался) во главе с графом Мольтке и графом Йорком был всего лишь подобием дискуссионного клуба молодых идеалистов. Здесь вариант свержения фюрера вообще не рассматривался, поскольку члены кружка были принципиальными противниками насилия. Они только теоретизировали о неопределенном будущем Германии и обсуждали радужные модели идеального государственного устройства, что-то вроде христианского социализма.

Второе течение, состоявшее из офицеров, дипломатов и ряда административных работников, действовало по двум направлениям. Во-первых, шли бесконечные обсуждения списков будущего правительства и вариантов правления. Как уже отмечалось, в качестве будущего вождя Германии некоторым импонировала кандидатура Гиммлера. Другие рассматривали гипотетические варианты возрождения монархии и спорили, кто из сыновей Вильгельма II стал бы лучшей фигурой на престоле.

Ну а другим направлением практической деятельности стали поиски контактов с Западом. Эмиссары оппозиции только и делали, что торговались с второразрядными представителями Англии и США, на каких условиях может быть заключен «мир без Гитлера». Причем обсуждения упирались в один и тот же тупик: прежде чем начать борьбу против фюрера, оппозиционеры желали получить твердые гарантии, что Германии будут сохранены ее завоевания. И в это же время все военные заговорщики оставались дисциплинированными служаками, продолжали безоговорочно выполнять приказы Гитлера и ОКВ.

Видный американский исследователь У. Ширер отмечал: «Можно только удивляться лидерам немецкого сопротивления, которые проявляли такую настойчивость в достижении мирного соглашения с Западом и такую нерешительность в избавлении от Гитлера». Впрочем, несколько попыток покушения имели место. Но выглядят они не слишком серьезно. Мало того, сама их достоверность вызывает сомнение. О них рассказали после войны уцелевшие заговорщики, стараясь изобразить себя борцами с нацизмом. Часто их воспоминания проверить невозможно, поскольку авторы ссылаются только на погибших свидетелей. А иногда эти истории просто похожи на выдумки. Взять хотя бы случай, как генерал фон Тресков с тремя молодыми единомышленниками в августе 1941-го собирался арестовать Гитлера в Борисове, когда тот прилетит в группу армий «Центр». Его якобы хотели захватить по дороге от аэродрома в штаб. Но от попытки пришлось отказаться, потому что… вдруг обнаружилось, что у фюрера есть охрана. Да, вот так. Оказывается, не знали, что главу государства охраняют!

Потом последовали более правдоподобные попытки, с бомбами. Но заговорщики пришли к выводу, что немецкие бомбы замедленного действия для покушения не годятся, они издают шипение перед взрывом. Сочли, что нужны только английские. Что ж, Лахузен из абвера достал английские. Операцию назвали «Вспышка». 13 марта 1943 г., когда Гитлер прибыл на совещание в Смоленск, фон Тресков и Шлабрендорф решили передать ему бомбы в самолет под видом двух бутылок коньяка для берлинских друзей (как видим, груз даже не досматривался!). Подумывали о том, не убить ли фюрера тут же, на совещании. Но рассудили, что при взрыве могут погибнуть генералы, которых (когда они «освободятся от присяги») хотели привлечь на свою сторону. О собственных пистолетах, безопасных для знакомых генералов, почему-то никто не вспомнил. Нет, остановились на бомбах, передали их в самолет, и они благополучно не сработали.

Еще об одном «покушении» поведал историкам полковник Гернсдорф, также оставшийся в живых, в отличие от других участников описанных им событий. Дескать, он, Гернсдорф, вызвался пожертвовать собой. Фон Тресков дал ему две бомбы замедленного действия, он положил их в карманы шинели и 21 марта 1943 г. на выставке трофейной техники должен был подойти поближе к фюреру и взорвать его вместе с собой. Но взрыватель по своей конструкции мог сработать минимум через 15–20 минут, а Гитлер сократил осмотр выставки до 8–10 минут. Поэтому покушение оказалось невозможным. Хотя, если уж офицер действительно решился пожертвовать собой и имел возможность положить в карманы две мины, то не проще ли было воспользоваться обычной гранатой? Или пистолетом?