– Контузило его. Двадцать один день провалялся на койке. А потом снова туда. Вернулся домой – ни одной царапины. Эх, ребята, сейчас бы чем-нибудь в зубах поковырять!

– Тихо! – резко прошептал Олег.

Сзади послышались ползущие шорохи, потом приглушенный голос Курчиненко:

– Ребятушки, только не стреляйте. Ваша мама пришла, молочка принесла.

– Студент? – удивленно выдохнул Бестужев.

– Он самый, – Курчиненко показался из-за кряжистого ствола арчи, он полз странным образом, припадая на один бок.

– Ты что, ранен? – поднялся навстречу ему Волков.

– Ага, в голову, – ответил тот и расхохотался сиплым шепотом. – Когда мина рядом разорвалась, груша мне прямо в череп угодила. Ну, думаю, каюк! – и он снова засмеялся.

– А где же молочко, Курчиненко? – сурово спросил Шухавцов, облизываясь.

– С молочком, извините, задержка, – Студент спрыгнул в окоп. – Ну-ка, ребята, подставляйте руки. Рядом с нашей позицией дикую грушу трясануло. Так мы их уже умаялись грызть. Порешили, что с товарищами делиться положено. Так, а, Иван?

Олег принял из курчиненковской гимнастерки несколько липких от кисло-сладкого сока плодов, продолжая хмуриться и размышляя, дать ли нагоняй Студенту за самодеятельность или простить. Груши казались аппетитными на вид и пахли так ароматно, что кружилась голова.

– Толя, – сказал он, – расскажи, как там у вас?

– Вы, ребята, видать, здорово насолили «духам». Мы там уже две диверсионные группы утихомирили.

– Прямо диверсионные группы? – Шухавцов говорил с набитым ртом и понять его было довольно трудно.

– Ну, штук десять душманов там теперь точно полегли. На вечный покой. Витьку после немного задело миной. В ногу. Правда, осколочек махонький, как булавка. Я Кудреватова уже перевязал, так что все в порядке. Ну пока, ребята, мне обратно пора. Сержант, что там слыхать, скоро подмогу пришлют?

– Вертолеты уже сюда жмут. Здесь ядро крупной банды. А мы сверху им продохнуть не даем. – Да уж мы слышим…

– Главное, никого нам в тыл не пускайте, – пробасил Иван.

– Постараемся, сержант! – лихо козырнул Курчиненко и пополз обратно.

Покачав головой, Олег только собрался полакомиться грушами, как вспомнил, что уже давно не выходил на связь. Щелкнул тумблером портативной рации и тут же услышал голос старшего лейтенанта Иванова:

– Сержант! Сержант! Ответьте, сержант! Почему молчите! Почему не выходите на связь?… Сержант?…

– Сержант Бестужев на связи, – виновато произнес Олег, проклиная себя за оплошность.

– Сержант, ты? Живой? – в голосе Иванова послышалась радостная интонация.

– Так точно, товарищ старший лейтенант, живой.

– Почему молчал?

– Рация отключилась почему-то, – соврал Олег, решив не выдавать своей бережливости по отношению к батарее.

– Докладывай обстановку.

– Отбили четыре атаки внизу. Противник несет крупные потери в живой силе. Наши ребята внизу держатся хорошо.

– Как бронетранспортер Абрикосова?

– Наделал шороху товарищ Абрикосов. Но у душманов есть гранатометы и «базука», так что бронетранспортер чаще маскируется за перевалом.

– Хорошо. Скажи, долго можете держаться? Как у вас с боеприпасами?

– Душманы с патронами помогли. Тут наверху был целый склад. Думаю, что до подхода наших продержимся.

– Молодец! Как себя ведут «духи»? Никуда не отходят?

– Так мы же их заперли!

В диалог врубился с ходу приятный басовитый голос лейтенанта Абрикосова:

– Петрович, отделение сержанта Бестужева нам крепко помогает. Думаю, с ними мы удержим банду на месте. Эй, сержантик, слушай теперь меня.

– Слушаю, товарищ лейтенант.

– Что же ты, дорогой, не долбишь сверху «духов», а? Они же прямо под тобой! Делай хоть что-нибудь! Пулеметом не достанешь, так гранаты кидай, камни, валуны. Пошебурши их хорошенько, ты меня понял?

– Так точно, товарищ лейтенант, пошебуршим!

– Вот-вот, валяй, а я сейчас БТР выгоню их встречать!

– Понял, товарищ лейтенант.

Отключив рацию, Олег быстро осмотрелся. Душманов ему видно не было, их скрывал, словно шапкой, нависший большой выступ. Бестужев швырнул гранату, проследив за ее полетом. Граната сделала широкую дугу в голубом небе, потом резко пошла вниз, но, не долетев до подножия, ударилась где-то о камни. Раздался гулкий взрыв, вниз полетел град щебня. Нет, так не годится.

Справа, метрах в трехстах, пологая вершина высоты 2201 террасами уходила вниз. Олег почуял, что оттуда сможет достать душманов беспрепятственно. Оставив за старшего Шухавцова, он покинул окоп и пополз по-пластунски. У первых кустов поднялся и короткими перебежками достиг начала террас. Две широкие площадки с редкими колючими кустами следовали одна за другой, как большие ступени. Третьей ступени не было – пропасть.

На последней террасе Олег остановился, не желая близко подходить к краю. Отсюда открывался бесподобный по красоте вид на глубокий разрез ущелья, на расположившуюся пологим холмом противоположную вершину километрах в двух, там вдали он и заметил цепочку людей, спешащих к вершине. Наверное, душманы. Будут ставить пулемет против них, советского окопа. Но вершина их явно ниже, чем его высота, значит, дело душманов – дрянь.

Снова заметил кружащую птицу, неподвижно распластавшую широкие крылья в небе и, казалось, зависшую в воздухе. Панорама была величественной и строгой. От всей этой красоты захватывало дух.

Олег глубоко вдохнул теплый горный воздух и отложил автомат в сторону. Подполз ближе к краю, стараясь точнее определить позиции «духов» внизу. Выбрав место, чуть отполз вправо и назад, к ребристым, покрытым черным и серым мхом валунам, достал гранаты. Положил их рядком и принялся разминать руку, чтобы бросок получился подальше. Закончив с короткой разминкой, он поплевал на ладони и растер.

– Ну-ка, бандюги, получите гостинцы! – Олег расчетливо и неторопливо одну за другой бросал гранаты вниз, стараясь, чтобы дуга их полета получилась как можно более вытянутой в длину. Темные металлические цилиндры улетали вниз, скрываясь за выступом скалы. Первая граната, вторая, третья, четвертая… Где-то далеко внизу гулко заахали взрывы, горное эхо стоголосо повторило грохот разрывов. И тут же раздались человеческие вопли, протяжно-визгливое ржание раненых лошадей. – Приятного аппетита, уважаемые!

Бросая последнюю, пятую гранату, он вдруг боковым зрением уловил что-то мелькнувшее позади, словно рядом быстро неслась тень гигантской птицы. Скорее автоматически, чем сознательно, он сделал уклон в сторону с поворотом, как бывало на московских тренировках в случае атаки прыжком, подставил руку для перехвата ноги атакующего, ладонью другой защищая голову. Грузное тело будто случайно громко плюхнулось на землю. В нос ударил спертый запах густого человеческого пота, лука, давно не стиранной шерстяной одежды. Олег выпустил чужую ногу в мягком сапоге, одновременно резко ударив рукой-молотом в основание черепа. Нож душмана откатился в пыль меж камней.