Нашел Григория в глубоком подземелье, под той самой мечетью, куда давно не заглядывают правоверные и куда по ночам закатывают бочки с порохом в надежде, что русская артиллерия оставит мечеть целой и невредимой.

Григорий удивился, увидев Константина в турецком одеянии: зачем рисковать? В Плевне его могли опознать знакомые и выдать туркам как русского агента. Турки хорошо платили тем болгарам, которые выдавали им вражеских лазутчиков.

— Ты знаешь, что уже сегодня с минуты на минуту русские начнут бомбардировать крепость?

— Откуда эти сведения? — в свою очередь спросил Константин.

— С той стороны. Добыли их лазутчики, — ответил Нагович. — Кто-то из них в русском штабе узнал день и час бомбардировки. Ударят по крайней мере пятьдесят орудий. Войска гарнизона поставлены в известность.

— Как давно?

— Со вчерашнего дня.

О времени очередной бомбардировки Плевны, по всей вероятности, не знал полковник Артамонов. Он и его разведчики знали о неудачных боях русских войск 30 июля. Тогда была показная бомбардировка: орудия били, пока на своем наблюдательном пункте присутствовал император, а как он в сопровождении свиты отправился на обед, потом удалился на послеобеденный отдых, стрелять перестали, чтоб не беспокоить его императорское высочество. Так распорядился начальник штаба генерал Непокойчицкий.

Наступление на Плевну не было подготовлено. Когда началось дело, боеприпасы и резервы были истощены уже в первые часы боя. Приказы на атаку часто отдавались сумбурные, вроде: «Двигаться прямо перед собой и побить по дороге всю сволочь, какая встретится на пути».

По-разному вели себя командиры.

Офицер корпуса, которым командовал генерал-лейтенант Криденер, рассказывал полковнику Артамонову, как этот генерал отдавал приказания. Подчиненные ему генералы спрашивали друг друга:

— Идем, куда? Сами не знаем.

Вот подъезжает корпусной. Генералы к нему за приказаниями:

— Что делать?

Отвечает:

— Идти и атаковать.

Говорят ему:

— Местность вовсе не разведана. Как мы будем атаковать без рекогносцировки?

— С Богом, ваше превосходительство, идите и атакуйте, — спокойно отвечал командир корпуса.

В этой ситуации достойно вел себя генерал Скобелев. В тот трагический для русской армии день правофланговый отряд генерала Лошкарева бездействовал в течение всего боя. И турки сосредоточили весь огонь на левофланговом отряде, которым командовал генерал Скобелев. Приданный ему батальон Курского полка с четырьмя орудиями проявлял наибольшую активность. Отряд Скобелева, сбивая заслоны юго-западнее Плевны (карта с обстановкой, добытая лазутчиками полковника Артамонова, находилась у командира отряда), занял Зеленые Горы, продолжал наступать на Плевну, но был остановлен войсками, выдвинутыми сюда с правого фланга, где должен был наступать отряд генерала Лошкарева.

Скобелев своими действиями отвлек на себя часть турецких войск и тем самым дал возможность отряду генерала Шаховского с меньшими потерями выйти из боя.

Полковник Артамонов интересовался:

— Как вели себя солдаты?

— Мужественно, — с гордостью и болью отвечал офицер.

Да и как было не гордиться мужеством русского солдата?

Как было не переживать боль за тяжелые утраты? Цифра потерь ошеломляла. Только в бою одного дня, именно 30 июля, потери турок составили 3 800 человек, потери русских — вдвое больше — около 7 000 убитых и раненых.

Наибольший урон понесла русская пехота: в корпусе генерал-лейтенант Крединера погиб каждый четвертый офицер и почти каждый четвертый солдат.

Анализируя неудачу армии, полковник Артамонов записал себе в блокнот: «Главные ошибки (имелись в виду ошибки командования): отсутствие тщательной рекогносцировки, неправильный выбор направления главного удара, путаная диспозиция, отсутствие должной артиллерийской и ружейной подготовки атаки, нелепые наступательные настроения, слабое взаимодействие войск первой линии между собой и с резервами, ввод в бой войск пакетами, бездействие конницы, неумение перестроиться в ходе боя в зависимости от обозначавшегося успеха».

Бросалось в глаза очевидное: а у противника-то самое современное оружие! В войне против России постарались и англичане, и французы, и немцы, и американцы — весь Старый и Новый Свет ополчился против России.

Русский генералитет мог противопоставить только ум и находчивость своих офицеров и генералов, несгибаемую волю к победе русского солдата.

Все лазутчики полковника Артамонова были задействованы в этой операции. Особая миссия выпала на долю Фаврикодорова и Наговича.

У них не было времени на детальную разработку плана. А нужный источник информации им требовался в ближайшие часы. Григорий перебирал в памяти знакомых ему штабных офицеров. Остановился на Фуллере, американце, прикомандированном к штабу Восточно-Дунайской армии. Этот американец заключал сделки на продажу оружия и боеприпасов, числился торговым агентом северо-американских предприятий, хотя на самом деле занимался военно-экономической разведкой. Работая на свое правительство, он не забывал и себя, торговал секретами, которыми интересовались разведки западных стран.

В это тяжелое для турок время Фуллер оказался в Плевне. Его и разыскал Нагович с помощью своих турецких друзей-интендантов. Разговор с американцем сразу же приобрел коммерческую направленность.

— Я закупил муку в Черногории, — сказал ему Нагович. — Есть возможность несколько тонн переправить в голодающую Плевну.

— Русские не пропустят, — сразу же возразил американец.

Это был самоуверенный молодой человек. Он сносно говорил по-болгарски, но турецким, как свидетельствовали сами турки, владел превосходно.

— А если с ними договориться?

— Что они потребуют? Я, например, для себя потребую треть вашей выручки. Согласны?

— Согласен.

— Итак, что потребуют русские?

— По всей вероятности, точную цифру. Сколько солдат в гарнизоне Плевна воспользуются нашей мукой? Я имею в виду, что каждому достанется хотя бы одна лепешка.

Американец сразу же заподозрил, что болгарский торговец прежде чем встретиться с ним, переговорил с русскими.

Сказал:

— Не думаю, что русские не знают численности гарнизона, который они уже штурмуют, притом не первый день. Две недели назад французская «Фигаро» назвала цифру. Газета даже указала количество орудий, выставленных на крепостной вал.

— Насколько мне известно, недавно гарнизон пополнился десятью таборами из Сухума.

— А сколько покинули Плевну, вам известно?

— Этим тоже поинтересуются русские.

— Сведения они получат, но когда пропустят обозы с продовольствием.