Дремин достал телефон и набрал номер Полтавина. Криминалист ответил только через шесть гудков.

– Ну что еще?! – спросил он, перекрикивая шум, доносившийся из динамика. – У меня выходной вообще-то!

– А у маньяков – нет, – ответил Дремин. – Где ты находишься? Почему такой шум?

– Потому что люди радуются выигрышу, вот почему! Давай к делу, моя лошадь вот-вот придет первой!

– Ты на ипподроме?

– Естественно! Господи, давай! Давай!! – Последние призывы явно были обращены к скакуну, на которого поставил патологоанатом.

– Ты мне нужен. У нас новый труп, – сказал Дремин, но Полтавин, похоже, его не слушал.

У следователя ушло минут пять на то, чтобы привлечь внимание криминалиста и объяснить, что произошло. Еще пару минут Полтавин матерился, но поскольку его лошадь пришла-таки первой, наконец успокоился и обещал немедленно приехать.

– Только предупрежу ребят, чтобы прихватили мой комбез, – сказал он, прежде чем отключиться.

Закончив разговор с патологоанатомом, Дремин набрал Самсонова. Пришло время доложить обо всем.

* * *

Меркальский свернул налево и устремился к проволочной ограде. Казалось, его не смущает препятствие, он словно не видит его. Самсонов чувствовал, как горят от бега ноги. Увидев, что жокей направляется к стальной сетке, он испытал облегчение: теперь можно отдышаться, убийца никуда не денется. Он сбавил скорость и снова потянулся за пистолетом. Не для того, чтобы выстрелить, а чтобы угрожать. Самсонов решил во что бы то ни стало взять жокея живым.

Меркальский, не притормаживая, подпрыгнул, ухватился обеими руками за ограду, подтянулся и перебросил свое тело через ограду. Все его действия слились в один рывок. Миг – и он уже удирает по другую сторону сетки.

Чертыхаясь, Самсонов рванул пистолет из кобуры, прицелился и выстрелил – теперь уже было не до миндальничанья, убийца запросто мог уйти. Меркальский пригнулся, но не остановился. Полицейский подбежал к сетке и полез через нее. У него ушло секунд пятнадцать, чтобы преодолеть ее, и за это время жокей успел домчаться до железнодорожных путей, на которых стояли вагонетки. Это была территория какого-то завода, и по узкоколейке доставляли грузы из одного цеха в другой. Самсонов видел, как Меркальский нырнул под одну из вагонеток и исчез из виду.

Полицейский побежал туда. Справа за проволочной оградой мелькнула машина Коровина – следак искал ворота, чтобы въехать на территорию завода. На это у него уйдет несколько минут, а за это время Меркальский или спрячется в лабиринте фабричных построек, или выберется в какую-нибудь дыру.

Самсонов добежал до узкоколейки, пробрался под вагонеткой и остановился, чтобы сориентироваться. Вокруг столбом стояла пыль, смешанная с черной копотью. Из распахнутой железной пасти ворот доносился ритмичный грохот. Земля, казалось, вибрировала, гудение проникало в череп, заставляя его дрожать в одном ритме со станками. Самсонов снова вытащил оружие, которое пришлось убрать, чтобы перелезть через ограду. Он зашагал по направлению к цеху, из которого вели два стальных рельса, заросшие пожухлой от копоти и мазута травой.

Меркальский больше никуда не мог деться: вокруг не было других построек, только голое пространство. Дальше высились башни из грязно-коричневого кирпича, из них валил густой едкий дым, но туда жокей не успел бы добежать.

Самсонов вошел в цех, но не увидел внутри ни одного рабочего. Наверное, они трудились где-то в глубине. Полицейский огляделся. Все гудело и дрожало, лязгал металл, над головой с визгом сновали туда-сюда на стальных тросах какие-то автоматы.

Меркальского старший лейтенант заметил, только когда двинулся между рядами огромных контейнеров, подвешенных к потолку на толстых цепях. Жокей карабкался по одной из металлических лестниц в сотне метров впереди. Куда он направлялся, Самсонов понять не мог, но последовал туда, огибая выступающие края станков и ныряя под раскаленные трубы. Он старался не потерять Меркальского из вида, но тот уже вскарабкался на металлическую площадку, обогнул какую-то конструкцию и скрылся в клубах пара.

Самсонов побежал, едва не врезаясь в торчащий со всех сторон металл, ежесекундно пригибая голову. Он добрался до подножия вертикально уходящей вверх лестницы, снова сунул пистолет в кобуру и начал карабкаться. Ноги постепенно наливались свинцом, но Самсонов лез и лез, стараясь думать лишь о том, что убийца совсем рядом и упустить его он не имеет права.

Наконец он оказался на площадке и направился туда, где в последний раз видел Меркальского.

В горло лезла удушливая вонь, казалось, она покрывает слизистую какой-то едкой пленкой. Полицейский немного опустил голову и натянул на нижнюю часть лица футболку. Он шел сквозь пар, обливаясь потом, со слезящимися глазами.

Вдруг эта завеса исчезла, и старший лейтенант очутился на террасе, сваренной из длинных труб, между которыми в качестве пола была натянута плотная металлическая сетка. При каждом шаге она прогибалась и вибрировала, издавая заунывный стон. Зато терраса вела лишь в одном направлении, и Самсонов пошел туда, где виднелся перекинутый к каким-то гигантским цилиндрам мостик. Он был подвешен на цепях и сильно раскачивался – было ясно, что Меркальский совсем недавно пробежал по нему.

Полицейский перебрался через мостик, держась за перила обеими руками и стараясь не смотреть вниз. Здесь, наверху, клубились черные ядовитые испарения и дышать было практически невозможно.

Впереди теснились ржавые трубы, покрытые здоровенными вентилями, изо всех щелей сочился белый пар. Пройдя между ними, Самсонов увидел еще одну лестницу, которая вела метров на десять вверх, к железной двери. Других проходов не было.

Самсонов вытащил пистолет в очередной раз. Он надеялся, что в последний. Кажется, теперь убийце действительно некуда было бежать. Разве что он попытается спуститься при помощи техники паркура, которую уже применил во время их первой погони. Самсонов не собирался давать ему шанс выкинуть нечто подобное. Он поспешно поднялся по дрожащим ступенькам и толкнул дверь. Она распахнулась с протяжным скрипом, старший лейтенант шагнул вперед и неожиданно оказался в темноте.

Самсонов постоял несколько секунд, давая глазам привыкнуть к отсутствию света. Здесь, в каком-то подсобном помещении, воняло не лучше, чем снаружи, и вдобавок было очень влажно.

Меркальский где-то затаился – до слуха Самсонова не доносилось ни звука, кроме ритмичного грохота станков, содрогавшихся внизу, словно желудок гигантского чудовища.

Полицейский сделал шаг, и под ногами захрустели птичьи скелеты. Значит, отсюда все-таки есть выход на крышу! Или, по крайней мере, слуховое окно, через которое внутрь пробирались голуби и воробьи.

Сердце билось все сильнее. Так всегда происходило, когда где-то поблизости была опасность – адреналин быстро начинал поступать в кровь, и Самсонов весь обращался в сжатую пружину. Он был готов ко всему!

Ко всему, кроме звонка мобильного телефона! Мелодия разрезала удушливый воздух, как удар хлыста. Самсонов вздрогнул от неожиданности и разразился руганью. Вытащив одной рукой сотовый, он прижал его к уху, вглядываясь в темноту.