— Давай обсудим этот вопрос позже, когда разберемся с Арлионом, Валенсией, коронацией и что у нас там дальше по списку, — сказал он, не рассердившись на мое вмешательство. — Когда урегулируем вопросы, стоящие ребром, решим, чем ты будешь заниматься. А пока обживайся, осматривайся. Захочешь поменять что-нибудь из обстановки — пожалуйста. Хорошо?

— Конечно.

На выходе из королевского крыла нас неожиданно перехватил Дориан, и они с Адрианом исчезли в неизвестном направлении, сославшись на важные дела. Я же, оглядевшись, более или менее вспомнила, в какой стороне стоит искать лабораторию придворного архимага, и направилась туда. Поплутав, я все-таки смогла найти нужный коридор, а взглянув на него магическим зрением, обнаружила, что там было развешано множество сигнальных нитей и защитных плетений. Они так густо покрывали пространство, что пройти к лаборатории незамеченным было почти невозможно, и я с непривычки, разумеется, одну нить зацепила. Не прошло и десяти секунд, как из лаборатории выскочил Виктор. Увидев меня, он в первый миг не сдержал гримасы раздражения, но моментально справился с собой и поклонился:

— Ваше величество?

— Адриан сказал, вы пытаетесь определить, каким заклинанием подчинения Арлион поработил население Кэллахила. — Я решила не испытывать его терпение и сразу перешла к делу. — Полагаю, я могу помочь.

Моя догадка подтвердилась — едва разглядев незнакомую структуру, Виктор позабыл о том, что разговаривал со мной. Как только мы вошли в его лабораторию, архимаг немедленно достал перо и пергамент и принялся зарисовывать схему плетения, чтобы потом воссоздать ее и гарантированно разобрать на блоки и связки, чтобы понять, как она работает. Заметив жадный, почти маниакальный интерес в его глазах, я только поразилась тому, как сильно Виктор в тот момент напомнил мне Мариуса. Тот тоже, увлекшись очередной теорией или экспериментом, забывал обо всем на свете. Одновременно архимаг принялся расспрашивать меня о подробностях моего сна и заставил слово в слово вспомнить все, что говорил Раннулфу Арлион. При этом Виктор совершенно не вспоминал о своей ненависти к Этари, поскольку научный интерес вытеснил ее на второй план.

Отпустил меня Виктор только через час, и к тому моменту я чувствовала себя выжатой, как после допроса у дознавателя. Архимаг, бормоча себе под нос — какого эффекта можно добиться этим плетением, если вкладывать в него больше или меньше магических сил — даже без возражений проводил меня к выходу и скрылся у себя, а я с чистой совестью отправилась на поиски Нади.

Ну, отправилась на поиски — это громко сказано, на самом деле меня проводила туда горничная. Надю разместили в гостевых покоях, в которых она и пребывала, несмотря на теплый летний день. Покои состояли из спальни, будуара и гостиной, изящная мебель и пастельные тона радовали глаз, и вообще Надя здесь была явно на положении гостьи, а не пленницы. Или Арлион прав, и Адриан все же собирается как-то использовать ее в сложных отношениях Валенсии и Вереантера? При моем появлении сестра поднялась с придвинутого к открытому окну стула, на котором сидела до моего появления и читала. Увидев меня, она облегченно выдохнула, и я поняла, что она боялась выйти за пределы комнаты.

— Прогуляемся? — предложила я, поневоле пожалев ее. Все-таки этот месяц прошел для нее непросто. — Здесь очень красивый парк.

Она с опаской покосилась на виднеющийся за моей спиной коридор, поколебалась, но желание выйти на улицу взяло верх, и она согласно кивнула. Проводившую меня сюда горничную я отправила обратно в королевские покои за моим шифоновым плащом, а Надя тем временем набросила свой и принялась прихорашиваться перед зеркалом.

Мы вместе спустились на первый этаж и вышли из дворца. День и впрямь выдался отличный — безоблачный и теплый, но не жаркий. Надя с удовольствием щурилась на солнце, пока мы спускались с широкого каменного крыльца по ступенькам на посыпанный гравием двор и неторопливо двинулись в обход дворца. В поле моего зрения немедленно выросли двое стражников-вампиров, пристроившихся позади и следовавших за нами с сестрой на значительном отдалении. Я напряженно покосилась в их сторону, но промолчала. Понимала, что дело не столько в безопасности — в конце концов, щит Адриана до сих пор был привязан к моей ауре — сколько в престиже монархии, так что пришлось терпеть. Еще двое незнакомых аристократов, с которыми мы столкнулись у входа в парк, склонились в поклонах с неизменным:

— Ваше величество… — И я сделала вывод, что состоявшаяся свадьба уже стала достоянием общественности.

Надя недоуменно огляделась, пытаясь понять, о каком «величестве» шла речь, потом посмотрела на меня, вспомнила, ойкнула, и всю ее расслабленность как рукой сняло. Когда нас уже со всех сторон обступили деревья, а дворец остался позади, я заговорила:

— Через два дня мы отправляемся в Дион. Скоро ты будешь дома.

Она просияла и воскликнула:

— Правда?! — Я кивнула, а она подпрыгнула на месте и захлопала в ладоши, не обращая никакого внимания на охрану позади нас. — Наконец-то!

Мы прошли еще несколько шагов, а потом восторженное выражение лица Нади сменилось вопросительным.

— А ты тоже поедешь?

— Придется, — буркнула я, снова представив себе встречу с семьей и Мариусом. Единственное, что хорошо — там будут Агата и Люций, возможно, я смогу повидаться с ними…

— В качестве королевы?

— Да.

— Представляю себе изумление остальных, ух! — впечатлилась Надя. — Ой, сколько мне всего предстоит рассказать!

Я на секунду в мгновенном приступе паники задумалась, не может ли Надя рассказать что-нибудь такое, чего ей вовсе знать бы не полагалось, но потом успокоилась. Вроде никаких действительно важных вещей она не узнала, и утечки информации мы можем не опасаться.

— Кстати, а кем была та женщина, которую мы вчера встретили на лестнице? — подчеркнуто незаинтересованным тоном осведомилась она. — Твоя знакомая?

— Это была моя мать, — скучным голосом сообщила я, не видя смысла скрывать правду. Тут только слепой бы не догадался. — Можешь в Дионе о ней рассказать родителям, только не забудь упомянуть, что она жена советника короля Селендрии и занимает в стране высокое положение — им будет интересно об этом узнать. И, главное, обязательно расскажи о ней и отцу, и леди Алине одновременно. Твоя мама будет счастлива.

Мачеху всю жизнь выводило из себя одно лишь упоминание о моей матери, поскольку она продолжала ревновать к ней отца, возможно, не совсем безосновательно. И если Надя внезапно поделится об этой знаменательной встрече с неподготовленной к такому повороту мачехой… Жаль, что я не буду присутствовать при этой сцене и не смогу увидеть ее реакцию. Причем реакцию не только на новость о Натаниэль, но и то, как она ревниво и пристально будет вглядываться в лицо отца, мучительно пытаясь понять, какое впечатление произвело на него известие о бывшей возлюбленной.

— Ты шутишь, да? — с подозрением уточнила Надя, на прекрасном нежном личике отразилось недоумение.