Маргарита Вениаминовна раскраснелась. Видимо, рассказ о старых временах доставлял ей большое удовольствие.

– Но долго так продолжаться не могло. В двадцатые-то годы Пересветова, ее могущественный любовник и приемный сын жили душа в душу. Наверное, они думали, что так будет вечно, но потом настали времена сталинских чисток... И первая же из волн погребла под собой комиссара, обвиненного во вредительстве и саботаже, а чуть позже арестовали Пересветову. Их обоих расстреляли.

Да, незавидная судьба, подумалось мне. Хотя люди успели хорошо пожить, так на что, собственно, жаловаться? Многие умирают, не успев толком насладиться своим существованием...

– Было это, если не ошибаюсь, в 1933 году. Аристарху к тому времени исполнилось восемнадцать, и молодой человек оказался весьма ушлым. То ли он в самом деле верил советской пропаганде, то ли понял, что окажется, если не будет содействовать властям, вместе с приемной матерью и ее сожителем в пыточном подвале местного отделения НКВД, во всяком случае, Аристарх отрекся от Пересветовой...

Я отчего-то вспомнила пытки электричеством, которым подверглась в Бертране. Похоже, методы спецслужб за многие годы не изменились!

– Но это ему особенно не помогло, потому что у бывшего комиссара в городе имелось много врагов и кое-кто из них желал, чтобы и молодой Аристарх тоже оказался в руках органов госбезопасности. Кажется, туда поступил какой-то донос, и парня даже арестовали. Собственно, у него не было шансов остаться в живых, его или расстреляли бы, или отправили в Сибирь, где он умер бы, работая на лесоповале... Но Аристарх, как я сказала, был весьма ушлый молодой человек. До ареста он успел познакомиться с Катенькой, активисткой-комсомолкой и, что немаловажно, дочерью одного из высших чинов местного НКВД. И что за конфуз – комсомолочка вдруг забеременела! То есть повторилась история с появлением на свет самого Аристарха!

Я слабо улыбнулась, стараясь представить, что же тогда, в тридцатые годы, могла значить такая вот нежелательная беременность. Зачастую наверняка смертный приговор, тем более если отцом ребенка являлся враг народа.

– Избавиться от ребенка втихую уже не представлялось возможным, а Катенька закатила отцу истерику, заявляя, что до беспамятства любит Аристарха. По городу поползли слухи, и кое-кто проболтался, и уже шептались о том, что юная комсомолка ходит с животом, а мужа-то нет! Могущественный чекист понял, что стул под ним шатается и вот-вот его собственная семья может угодить в водоворот кровавых чисток. В большом-то городе, например, в Москве или Ленинграде, или даже в Ярославле, он бы смог организовать дочери подпольный аборт, но в Староникольске каждый знает каждого и шило в мешке утаить было нельзя. Поэтому у родителей Катеньки оставались две возможности: или смиренно ждать своего ареста, а также ареста всей семьи, или...

Маргарита Вениаминовна сделала паузу, взяла сушку, размолола ее зубами и, прожевав, продолжала:

– Или сделать так, чтобы Аристарх перестал считаться подозреваемым и врагом народа, а стал мужем Катеньки. Наверняка отец желал для дочери совершенно иного мужа, но делать было нечего, требовалось спасать собственную жизнь и жизнь семьи. Чекист сумел обставить все так, чтобы Аристарх прошел по делу о белогвардейском заговоре и вредительстве всего лишь свидетелем. Молодому человеку, правда, пришлось дать показания против приемной матери и ее любовника, но Аристарх сделал это без колебаний. И оказался на свободе. А затем последовала блиц-свадьба с Катенькой. Все было шито-крыто! Единственное, чего я так и не могу понять: любил ли Аристарх свою невесту на самом деле или просто использовал ее для того, чтобы спасти свою шкуру? И, пожалуй, склоняюсь ко второму варианту...

Этот Аристарх был сволочью и гадом, и я возненавидела его всеми фибрами души.

– На свет появились близнецы, Колечка и Володя. Потом последовали дочурка Катенька и еще один сынок, Петенька. Тесть постарался, чтобы Аристарх получил обратно конфискованное имущество приемной матери – огромный особняк, набитый подлинными сокровищами. Вскоре Пересветову была поручена организация музея советского искусства в нашем городке, и под этим лозунгом он ездил по разным областям, собирая понравившиеся ему предметы и экспонаты, которые оседали… в его доме. И если раньше именно Аристарху требовался могущественный тесть, то теперь тестю и всей его семье требовался Аристарх. Он ведь обзавелся знакомствами в Москве и Ленинграде, защитил кандидатскую диссертацию и считался одним из ведущих специалистов-искусствоведов в стране. А затем началась война. Но Аристарх, здоровый молодой мужчина, на фронт не пошел – сумел отмазаться. Говорят, он покупал благосклонность власть имущих при помощи ценных презентов и дорогих подарков – картин, антикварной мебели, драгоценностей, фарфора, гобеленов. Когда Красная армия перешла в наступление и погнала гитлеровцев обратно на запад, Аристарх направился вслед за нашими войсками в Европу, чтобы отбирать ценности для советских музеев. И не только для музеев, но и для себя лично. По слухам, он привез с собой два вагона уникальных произведений искусства, которые конфисковал, то есть попросту стибрил в побежденном Третьем рейхе. Но происхождением раритетов никто не интересовался, потому что Аристарх помогал собирать личные коллекции предметов искусства не кому-нибудь, а советским генералам и маршалам, и те оберегали такого эксперта, как Пересветов, закрывали глаза на его проделки. После войны Пересветов затеял перестройку дома, в котором попросту не хватало места для сокровищ. И в то же время его личная жизнь пошла под откос – Катенька вдруг за-явила, что разлюбила супруга и уходит к другому, генерал-полковнику... Но то, что произошло в сентябре 1947 года, достоверно неизвестно, потому что существует несколько версий событий.

Работница музея протянула мне фотоальбом, в котором красовались изображения Аристарха – сутулый тип с горящим взором и усиками. И как такого можно полюбить? Но ведь нечто подобное я думала сначала по поводу Дениса, а потом...

– По официальной версии, супруга Пересветова Катенька, а также четверо их детей отравились угарным газом по причине неисправности дымохода. По неофициальной же версии, которой я доверяю гораздо больше, Пересветов собственноручно убил жену и детей, потому что не мог допустить, чтобы Катенька ушла от него, забрав отпрысков. Не исключено, что Аристарх хотел убить только неверную жену, но не детей, которых любил больше жизни и даже больше своей коллекции, но что-то пошло не по плану, и они все погибли. В любом случае ответственности за это Пересветов не понес, потому что у него были чрезвычайно могущественные и высокопоставленные покровители в Москве. А отец Катеньки к тому времени уже вышел в отставку и впал в немилость, вот и не мог повлиять на ход расследования. Он открыто обвинял Аристарха в убийстве своей дочери и внуков, но – бывшего чекиста как-то ночью арестовали. И он навсегда исчез в неизвестном направлении. С той поры Аристарх Пересветов превратился в староникольского монстра, в нашу местную Синюю Бороду, в чудо-юдо, которым матери пугали малышей. Смерть жены и детей расшатала психику Пересветова, и он впал в чудачества. Одевался во все черное, даже в самую жару, всегда ходил с зонтом, ни с кем на улице не разговаривал и не здоровался, сидел в парке на лавочке и кормил голубей. Он стал городским сумасшедшим, которого, однако, все боялись. А свой особняк он переоборудовал в некое подобие неприступной крепости, и горожане судачили, что туда он заманивает детей, убивает их и варит из трупов холодец.