Шассен неохотно назвал Антуана Сент-Экзюпери.

– Сент-Экзюпери? Хм… Кто это? Гражданское лицо? Превосходно! То, что надо!

Так номер девять был приговорен. И счастливый полковник возвратился в Париж, довольный своей изобретательностью, которую он продемонстрировал в подтверждение интеллектуального превосходства военных над гражданскими.

* * *

Его неудачные результаты, показанные по окончании курса, вероятно, утвердили Дидье Дора во мнении, которое, возможно, уже начало формироваться: Сент-Экзюпери не тот человек, который ему нужен, чтобы вести первый гидроплан через Южную Атлантику. Новый «Лате-25» с кабиной на четверых – ответ на проблему, стоявшую перед Дора. Если он мог брать на борт радиста, то мог бы взять на борт и штурмана, что предполагало освободить пилота от необходимости проходить обширный курс навигации по звездам.

В Тулузе, куда Сент-Экзюпери прибыл после краткой остановки в Париже, ему было поручено осваивать новые «Латекоэр-25 и -26». Появление этих новых монопланов совпало с процессом преобразования авиалинии. Оснащенные двигателем марки «Рено» в 450 лошадиных сил вместо 300 на «Бреге-14», они могли поднимать тонну груза и покрывать в среднем 500 тысяч вместо 20 тысяч километров без поломок, достаточно снизив опасность перелета до Рио-де-Оро до одной двадцать пятой от того, что было на «героическом» этапе, который великолепно знал Сент-Экзюпери. Эти показатели позволяли ввести регулярные ночные рейсы, более чем вдвое сокращавшие время доставки почты. Ночной воздух над горячими областями, подобно пустыне Сахара, был менее бурным для пилотов, резко снижалась опасность износа двигателей, хронически выходящих из строя по причине кипения масла и разрыва радиаторов от высокой температуры палящего зноем полудня. Туман у земли не был помехой по ночам, и большую часть пути на юг пилоты африканского побережья могли ориентироваться по люминесцентному свечению берега, усыпанного миллионами микроскопической морской рыбы, оставленной там беспокойным прибоем. С появлением новых «латекоэров» отпала необходимость полетов над Сахарой парами, поскольку даже не имевший общего салона «Лате-26» располагал тремя открытыми кабинами друг за другом, которые могли быть отданы переводчику, механику или радисту.

Освоение Сент-Экзюпери этих новых самолетов, кажется, ограничивалось тренировочными полетами по маршруту Тулуза-Касабланка. В своей необыкновенно яркой книге «Вечерний паук» Анри Делоне вспоминает полет, совершенный в один из жарких дней августа вместе с Сент-Экзюпери с целью спасения Латекоэра, потерпевшего аварию на пляже около Валенсии. Они вылетели из Аликанте вечером с двумя механиками и ушли прямо в ночь – предпочтя прохладу звезд беспощадной жаре испанского солнца. Прибыв на место аварии, Делоне хотел было прилечь под одним из крыльев, пока механики работали с двигателем, но Сент-Экс, казалось не чувствовавший ночного перелета, настоял на поездке в Валенсию и осмотре «достопримечательностей». Преследуемый мухами и нищими, Делоне все более и более раздражался, пока они блуждали по раскаленным улицам, лишенным их вечерней расцветки. «В деревянной лавчонке нам могли предложить лишь тепловатое пиво, а я не знал, была ли вода в фонтанах пригодна для питья». Только вечером того же дня, когда они прибыли назад в пансион Пепиты в Аликанте, Делоне начал понимать все, что они видели и слышали, прослушав описание Сент-Эксом их экскурсии. Жалобный вопль невидимой гитары, улицы, отзывающиеся эхом на колокольчики груженных апельсинами осликов, широкие тени пальм, отражающиеся в слегка неровной глади бассейнов у фонтанов на углу улиц, – его искренний внимательный взгляд и, по-видимому, свободное ухо зафиксировали все. «Слушая его, я сожалел о том, что был более внимателен к звону стаканов внутри закусочных, чем к фасаду собора, где он отметил некоторые забавные скульптурные детали. Я повторно восхитился старыми башнями вала, которые столь долго отражали нападения врагов, уступая только кокетливым объятиям поднимающихся виноградных лоз и лиан. Я был удивлен теми оборванными мальчишками с трагическими лицами, протягивавшими свои ладони, а затем слегка посмеивающимися переливами, когда получали то, что просили».

* * *

В начале сентября Сент-Экзюпери сообщили о его переводе в Южную Америку на смену Дидье Дора, своему предшественнику. Он получил всего шесть дней, чтобы посетить сестру Габриэллу в Агае и попрощаться с матерью в Сен-Морис-де-Реманс. В Париже он встретился с Гастоном Галлимаром и показал ему несколько страниц из новой книги, которую он писал. Его издатель, казалось, остался доволен увиденным и убеждал продолжать и закончить начатое. Если необходимо для ускорения, он мог бы договориться, чтобы отослать гранки, присланные ему в Аргентину, воздушным путем. В любом случае он хотел получить новый роман от Сент-Экзюпери как можно скорее. Во всем остальном Антуан нашел Париж расстраивающе пустым. Его друзья были все еще в отпусках – Ивонна де Лестранж в своем шато около Пуатье, Анри Сегонь был страшно занят восхождениями в горах около Шамони. «Я блуждал по Парижу, полному меланхолии», – написал он несколькими днями позже Люси-Мари Декор, также находившейся далеко – в Жуан-ле-Пэн, на Ривьере. Он был похож на Берниса, описанного им в «Южном почтовом», затерявшегося в потоке незнакомцев на бульваре и думающего: «Это так, словно я не был здесь».

Но в Бордо, откуда он отплывал на судне, Ивонна де Лестранж пришла на пирс, чтобы сказать ему полное любви «прощай». Рейс продолжался восемнадцать дней, и, как он уже знал, ему не будет смены в течение минимум двух лет. В Дакаре его ожидало письмо от его рассудительной матери. Он поспешно ответил тем же самым рейсом авиапочты, который принес письмо на юг. Тяжелый воздух навеял знакомые воспоминания, и потребовались акулы и летающие рыбы, живо выпрыгивающие вокруг судна, чтобы заставить его почувствовать, что он действительно покидает Францию. «Я понятия не имел, что море может походить на прерию» – так он описал свои впечатления в письме Люси-Мари Декор. Предлагались обычные палубные игры, и он скоро играл с завязанными глазами в фанты и развлекал девочек-подростков карточными фокусами и рисунками. Даже капитан не мог сопротивляться их очаровательным просьбам, позволяя им завязывать себе глаза проницательного моряка и маскировать его просоленную морскими ветрами фигуру в диковинном одеянии, столь необходимом в какой-то новой шараде. К удивлению Сент-Экзюпери, старый моряк не трудился выходить на берег всякий раз, когда судно заходило в порт. Выглядело так, будто земля прекратила считать его своим гражданином. Он врос в это судно, где получал удовольствие от прогулки по палубе, в то время как его пассажиры развлекали себя играми в карты на палубу ниже. Бридж и ром были не для него, не большее значение имели для него и книги; единственные вещи, интересовавшие его, были созвездия зодиака.

Представьте следующую сцену.

– А теперь покажите мне Южный Крест, – кивнул он Сент-Экзюпери, когда они задумчиво взялись за поручень.

Дабы позабавить его, Сент-Экс указал наугад на любое отдаленное созвездие.

– Мой мальчик, – продолжил капитан, покачивая мудрой головой, – вы ничего не знаете. Через три дня мы покажем его вам. Мы спрятали его в море.