Солнечный свет, проникавший сквозь густую листву, окутывал Бродика радужным сиянием. Кожа блестела, а длинные волосы золотились. При одном взгляде на этого бронзового бога у нее пересыхало в горле и что-то сжималось внутри. Нескромные фантазии окрасили щеки девушки алым цветом, и ей пришлось поспешно уставить глаза в землю. Прошло несколько минут, прежде чем ей удалось справиться со смятенными думами. До встречи с Бродиком ее мало занимали отношения между влюбленными, но теперь придется провести немало времени в исповедальне, замаливая свои грехи.

— У тебя было много женщин? — вырвалось у Джиллиан, и она поспешно прикусила язык, не веря, что оказалась способной на такое бесстыдство. О, если бы можно было взять слова назад! — Не отвечай, — пробормотала она пристыженно. — Мне не следовало спрашивать.

— Ты можешь спрашивать меня о чем угодно, — разрешил он. — Да, у меня были женщины. Хочешь знать их точное количество?

— Не стоит, — вздохнула она, по-прежнему не поднимая головы. — Тебя кто-то ждет?

— Да. Сразу несколько дам вздыхают по мне. Джиллиан, забыв обо всем, резко вскинула глаза.

— Ты не можешь жениться на всех! — негодующе прошипела она, и Бродик едва удержался от смеха.

— Поверь, немало женщин мечтают провести со мной ночь, — объяснил он, — но ни одна не мечтает о браке.

Джиллиан поняла, что ненавидит этих назойливых особ. Безрассудная ревность терзала ее хуже раскаленных щипцов. Она вовсе не собиралась идти с ним под венец, но, стоило представить Бродика в объятиях какой-нибудь распутницы, внутри все переворачивалось. И не в силах скрыть бессильный гнев, она запальчиво осведомилась:

— И что же, эти женщины будут делить с тобой постель и после свадьбы?

— Об этом я не думал, — признался он с ухмылкой.

Девушка поняла, что он читает ее мысли так же легко, как священник — Библию. Понимает, что ей не по вкусу всякое упоминание о посторонних женщинах! Ей захотелось как следует лягнуть его… и… и поцеловать. Но Джиллиан, вспомнив о приличиях, чопорно объявила:

— Вряд ли такое поведение понравится твоей супруге.

— Джиллиан, когда ты станешь моей женой, я и не посмотрю на других. Мы будем верны друг другу до самой смерти, в горе и радости. И не стоит волноваться о таких пустяках. Я хочу одну лишь тебя. Надеюсь, твой дядя Морган поймет, что я сумею позаботиться о тебе.

— Дядюшка прекрасно знает, что я сама о себе позабочусь! На это у меня умения хватит! Дядя научил меня владеть оружием и защищаться от врагов. Ты считаешь меня слабой лишь потому, что Алек разболтал о том, как я легко позволила себя избить?

— Нет, — заверил Бродик. — В том случае ты выказала истинную силу духа. Защитила ребенка, обратив на себя ярость негодяев. Кроме того, — спесиво добавил он, — я никогда не женился бы на немощном, ничтожном существе.

Он словно излучал тепло и нежность, а от его похвал она едва не потеряла голову. О, как ей хотелось броситься в его объятия, прижаться к широкой груди! Джиллиан не знала, как уберечься от него, ибо уже начинала скорбеть о потере. Как она сможет жить без него, когда вернется в Англию?

— Скажи, что любишь меня, — попросил он.

— Я люблю тебя, — ; покорно призналась Джиллиан. — И поэтому несчастна. Не пойму, как все случилось… слишком быстро… у меня даже не было времени опомниться. И никакая любовь не входила в мои планы. — Девушка покачала головой. — Не важно. Все равно я не собираюсь выходить за тебя замуж.

Напряжение мигом ушло из богатырского тела Бродика. Хотя он и раньше знал, что она испытывает к нему, все же, услышав подтверждение из ее собственных уст облегченно вздохнул. Он, видимо, расслабился, чувствуя себя так, словно заново родился на свет. Она словно очистила его от всех грехов, и теперь он непобедим и несокрушим.

— Ты будешь моей, Джиллиан! — яростно прошептал он. Застигнутая врасплох, девушка даже попятилась.

— Нет.

— Да, — твердо возразил он. — Знай это. Ни один мужчина больше не коснется тебя. Ты принадлежишь мне.

— И когда ты так решил?

— Как только ты подтвердила, что любишь меня. Я уже подозревал это, но, похоже, хотел лишний раз убедиться. Джиллиан разразилась слезами:

— Ну как ты не понимаешь? У меня никогда не будет такого домика, как у Энни Драммонд! Никогда! Ты пытаешься забить мне голову дурацкими фантазиями, а я прошу тебя остановиться! Жестоко мучить меня несбыточными мечтами! Нет! Я не хочу! Это слишком опасно!

— Ты хочешь такой дом, как у Энни? — пробормотал сбитый с толку Бродик. — Но зачем?

— Не важно. Тебе все равно не понять.

— Объясни, может, я не так уж глуп.

— Дело не в доме, а в том, что он собой знаменует! Семья… уют… муж, который ее любит… мирная, ничем не омраченная жизнь, — нерешительно начала она.

— Ты не узнаешь, какая жизнь ей досталась, пока не окажешься на ее месте! — усмехнулся он.

— Не важно! Я просто пытаюсь заставить тебя сообразить, что мне никогда не суждено изведать хоть немного покоя, потому что придется вернуться на родину и вытерпеть все, что уготовила мне судьба.

— Ты заранее готовишься к смерти; не так ли, Джиллиан? Просто не хочешь меня огорчать, вот и недоговариваешь. Девушка отвела взгляд.

— Возможно, — всхлипнула она.

— Не желаю видеть твои слезы. Немедленно перестань!

Джиллиан заморгала. Только Бродик способен отдавать столь нелепые приказания! Считает, будто она плачет, специально чтобы его расстроить?

— Ты невозможен, и я не выйду за тебя.

Движения его были так молниеносны, что она не успела ахнуть, как оказалась в его объятиях.

— Ты уже дала обеты, когда призналась мне в любви. Остальное значения не имеет. Мне наплевать, какие сложности ждут впереди. Ты моя! Неужели хоть на минуту посчитала, что я спокойно расстанусь с тобой?

Твердя себе, что должна быть сильной и не поддаваться на уговоры, девушка покачала головой и, пытаясь высвободиться, толкнула его в грудь. Ну и пусть от его близости голова кружится и хочется отдаться на волю исходившего от него жара, забыть обо всем, и пусть хоть весь мир провалится! Она мечтает о том, чтобы время остановилось… а это невозможно.

Все старания вырваться оказались бесплодными. Да разве она способна справиться с этим гигантом? Поняв всю бесполезность борьбы, Джиллиан замерла и словно обмякла.

— Что нам делать? — прошептала она со слезами.

Девушка и понятия не имела, насколько красноречив ее вопрос. Она не спрашивала, что будет делать она. В ее мыслях они уже были неразделимы.

Замирая от счастья, Бродик нагнул голову, поцеловал ее макушку и, закрыв глаза, глубоко вдохнул нежное благоухание роз. Она совсем не похожа на женщин его клана, и он неожиданно понял, что испытывает к ней нечто вроде благоговения. Ее улыбка завораживала, а кожа была совсем как у ребенка — такая же нежная и гладкая. И в ней нет ни капли хитрости и расчетливости. Нет, она вовсе не такая, как другие представительницы слабого пола.