вмешался мистер Стэнли, всегда и во всем поддерживающий мистера Уиллоу. — Многоуважаемый мистер Мирт так легко сменил сторону, словно убийство вырастившей его семьи ничего не значило для него! А вдруг он и в самом деле все это время вынашивал план, как нам всем отомстить!

Услышав это, мистер Мирт ничего не смог с собой поделать — он запрокинул голову и рассмеялся громко, в голос. На него смотрели, как на сумасшедшего, но он не мог остановиться, краем глаза наблюдая, как стремительно сокращается расстояние между паровой машиной и выжимающим все силы из бедного коня Джеймсом.

— Что ж… Господа, я вынужден — вы вынудили меня — раскрыть вам карты! — поперхнувшись воздухом, мистер Мирт прокашлялся и продолжил говорить. — Если вы считаете, что сейчас самое время и место — вы, несомненно, ошибаетесь, но я готов прояснить некоторые моменты, если вы дадите обещание слушаться меня все остальное время!

— Да-да, Мирт, мы обещаем! — поторопился сказать мистер Уолш, увидев, что мистер Стэнли открывает рот.

— В таком случае… — Мирт высунулся в окно и крикнул: — Мисс Эконит, поддайте пару! Так вот…

Паровая машина начала набирать ход.

— Господа, если вам позарез именно сейчас надо получить объяснения моей лояльности и преданности именно Бриттским островам, а не королевской семье Блюбеллов — хотя это никоим образом на самом деле не касается вас, пока я делаю свою работу, — дело вот в чем. Издревле фаэ отдавали своего новорожденного в обмен на члена королевской семьи. Когда был заключен контракт на мою жизнь, ничто не предвещало, что фаэ покинут земли смертных. И сейчас я — единственный фаэ, который всей душой и всем сердцем готов служить этой земле и этому народу. Я считаю себя столько же фаэ, сколько и бриттом, я вырос лунденбурхцем, и цель моей жизни была и остается такой: сохранить связь между двумя нашими мирами. Я покинул королевский дворец в возрасте двадцати четырех лет — вскоре после того, как принц Андерс Блюбелл женился на принцессе Милане Мерн и вынужден был покинуть страну. Я служил и служу только интересам Бриттских островов, и, пока я делаю то, что должен, и честен перед самим собой, мне все равно, кто заседает в Парламенте, пока это не угрожает судьбам простых людей и не отворачивает вконец фаэ от желания вернуться из Холмов к нам!

Мистер Мирт задохнулся и замолчал. Члены Правительства молча, не отрывая глаз, смотрели на него. Мистер Мирт выглядел сейчас дико — мало что осталось в его внешности от джентльмена, когда даже сюртук он снял, а рукава рубашки закатал к локтям. Каштановые кудри буйно вились, светло-голубые глаза горели огнем, и теперь каждый из присутствующих заметил, как мало в чертах его лица на самом деле человеческого. Поняв теперь, что он — фаэ, поняв, частью какой большой игры случайно стали, мистер Стэнли и мистер Уиллоу притихли. Остальные же и раньше не вступали в перепалку, а теперь явно еще меньше желали подавать голос.

Мистер Уолш хмуро окинул их взглядом.

— Господа, я надеюсь, что ответы на свои вопросы вы получили в полном объеме и этим удовлетворены.

Дождавшись робкого кивка от мистера Уиллоу, он обратился к мистеру Мирту:

— Мирт, командуйте.

— В первую очередь, господа, от вас требуется соблюдать спокойствие. Можете обсудить мое ужасное поведение или виды за окном, но ради Короля фаэ, что бы ни случилось, не пытайтесь покинуть паровую машину. Она достаточно укреплена, а моя команда позаботится о вашей защите.

С этими словами он нажал бронзовую ручку на двери, разделяющей вагоны. Такая же дверь в задней части паровоза была уже открыта. Ортанс, также без сюртука и в удобно поддернутой рубашке, стоял на пороге.

— Каковы распоряжения, шеф? — крикнул он.

— Вы с Цзиянем — в вагон! — мистер Мирт одним прыжком преодолел расстояние между вагонами, хотя сцепление было длиной в несколько человеческих шагов. — Прикрывайте Правительство. Что бы ни случилось, они должны выбраться из всего этого живыми!

— Вопросов нет, — кивнул Ортанс и прыгнул на сцепление, чудом удержавшись за распахнутую дверь вагона.

Пробежавшись по металлической конструкции, он прыгнул в вагон.

Мистер Стэнли испуганно вскрикнул — на боку у механика он увидел кобуру.

Юй Цзиянь преодолел расстояние между вагонами так же быстро и легко и стремительно прошел к двери.

— Он уже близко. Я только надеюсь, он не распихал взрывчатку по карманам, чтобы героически взлететь на воздух вместе с нами, — сухо пробормотал он, глядя на скорость, с которой приближался Джеймс Блюбелл.

— И лошадке хана, — невесело ответил Ортанс. — Господа, не бойтесь, мы вас прикроем. Нам с вами еще железную дорогу в Каледонию тянуть.

* * *

Когда Ортанс и Цзиянь перешли в вагон охранять членов Правительства, мистер Мирт и мисс Амелия остались в кабине паровой машины одни.

— Габриэль, — вздохнула девушка. — Я только надеюсь, что вы знаете, что делаете.

— Я тоже, — криво усмехнулся мистер Мирт. — Я только что, возможно, поставил свое будущее под угрозу, и кто знает, чем теперь обернется для меня эта поездка.

— Но разве могли вы поступить иначе? — бросила на него короткий взгляд мисс Амелия.

Она была бледна, но в глазах вместо испуга мистер Мирт видел мрачную решимость идти до конца. Сейчас ему было страшно — от того, во что он втянул мисс Амелию, что сейчас она должна, вместо того, чтобы наслаждаться сладким пирожным на завтрак, следить за напором пара и гнать паровоз вперед в тщетной попытке оторваться от преследования.

— Почему он не отстает? — спросила мисс Амелия, выглянув в окно.

Мистер Мирт нахмурился:

— В детстве нас возили в Каледонию, ко двору фаэ. Джеймс всегда был хорош в выездке, поэтому никто не удивился, что ему покорились даже келпи — это водяные кони, у них ужасный нрав… Но Джеймсу уже тогда сложно было противостоять. И любая лошадь под ним будет делать то, что он требует. Он выжмет ее досуха, но нас догонит, не сомневайтесь. Если ему все равно на самого себя… Странно ждать, что он будет оглядываться на других. Он готов чужими жизнями выстлать себе путь к цели.

Он сбросил сюртук на стул, сел сверху и принялся проверять состояние револьвера.

— Что вы будете делать? — спросила мисс Амелия. — Убьете его?

— Вот еще, — мистер Мирт прицелился в пустоту и сделал вид что стреляет. — Я не позволю себе пустить пулю в сердце последнего наследника королевской крови. Но я должен остановить его. Пока я, правда, не придумал как.