– Значит, мы имеем дело с заместителем начальника штаба?

– Чем выше они забираются, тем больнее падать.

– Они в заговоре с кем-то из Афганистана?

– Все эти люди знакомы друг с другом. Они очень дружны. Может быть, одноклассники.

– Ну а что за парни в самолете? Они не похожи на офицеров Пентагона.

Ричер не ответил. Он наблюдал и ждал.

И через десять минут его терпение было вознаграждено.

Женщина в дорогом деловом костюме встала и направилась в туалет.

Джек подождал, когда пассажирка в костюме пройдет мимо, отстегнул ремень, встал, сделал несколько быстрых шагов и опустился на освободившееся место. «Довесок» дернулся в сторону, к старичку с тростью, спавшему у окна.

– Покажи мне документы, – сказал ему Ричер.

Однако парень не стал выполнять его просьбу. Он просто сидел с ошеломленным видом, прижатый к своему противнику, как сардина в банке. На нем были свободные нейлоновые брюки с большими карманами и черный свитер под черной курткой. На левом запястье часы «Хэмилтон», из чего следовало, что он почти наверняка правша. Как долго женщина будет оставаться в туалете? Скорее всего, минуты четыре.

Примерно на три больше, чем требовалось майору.

Джек наклонился, словно собирался боднуть головой кресло впереди, затем сдвинулся направо и снова назад – все это одним плавным и стремительным движением. В результате его противник оказался зажатым между его правым плечом и предплечьем, и тогда Ричер протянул правую руку, схватил правое запястье парня и дернул его к себе, поворачивая так, что костяшки пальцев оказались обращенными в его сторону. Одновременно он схватил левой рукой указательный палец правой руки своего преследователя и прошептал:

– Теперь у тебя есть выбор. Ты можешь принять это, как мужчина, или завопить, как маленькая девочка.

Палец хрустнул в его руках: Джек сначала повернул его первую фалангу на девяносто градусов вниз, а потом щелкнул второй фалангой, прижав ее своим большим пальцем. Парень подпрыгнул, скорчился и застонал от шока и боли, но не закричал. Нет, он не был маленькой девочкой. Ведь вокруг находилось больше сотни человек!

Затем Ричер таким же способом сломал ему в двух местах средний палец, после чего его противник попытался высвободить левую руку. Майор позволил ему это, но только для того, чтобы схватить эту руку и проделать ту же процедуру с двумя ее пальцами.

– Документы? – спросил Ричер после этого.

Парень не ответил. Он не мог. Все его внимание поглощали сломанные пальцы, от которых он не мог отвести взгляда. Они остались на прежних местах, но торчали в разные стороны под самыми неожиданными углами, согнутые в виде буквы «L». Джек быстро ощупал его, проверяя карманы. В большинстве из них не оказалось ничего интересного, но в правом кармане брюк он обнаружил знакомую выпуклость – сложенный втрое бумажник. Ричер вытащил его и встал.

Напарник «довеска», сидевший через проход от него на один ряд дальше, приподнялся, пытаясь встать. Женщина в деловом костюме вышла из туалета и направилась к своему месту. Она подождала, чтобы пропустить майора, и села.

Ричер бросил бумажник на колени Тернер и снова пристегнул ремень.

– Что ты с ним сделал? – прищурилась его спутница.

– В ближайшие неделю или две он не сможет нажимать на курок, водить машину или кого-то ударить, – рассказал Джек. – Эта фигура вне игры. Превентивные меры всегда лучше, чем лечение. Наноси удар первым.

Сьюзан ничего не ответила.

– Я знаю, – сказал Ричер. – Дикарь. Что видишь, то и получаешь.

– Нет, отличная работа.

– Как это выглядело со стороны?

– Он слегка подпрыгивал на месте, и я поняла: там что-то происходит.

– Что в кошельке?

Женщина открыла старый толстый бумажник из хорошей кожи, которая мягко облегала содержимое. А оно оказалось многочисленным. В задней части, в двух отделениях, лежали наличные. Четверть дюйма двадцаток, а в стопочке потоньше – десятки, пятерки и банкноты в один доллар. Более крупные купюры отсутствовали. В передней части имелись три карманчика для кредитных карточек, а в центре находились права с фотографией, выданные в Южной Каролине на имя Питера Пола Лозано. Дальше Ричер обнаружил кредитные карточки – «Виза», «Мастеркард», «Дискавер» и «Американ экспресс» – все действующие и все на имя Питера П. Лозано.

Никаких документов, свидетельствующих о службе в армии, не наблюдалось.

– Гражданский? – спросила Тернер. – Или работает под прикрытием?

– Думаю, второе, – ответил ее друг. – Капитан Эдвардс нам расскажет. Я сообщу ей его имя. Она работает с персоналом армии США.

– А имя второго парня ты собираешься выяснить?

– Два имени лучше, чем одно, – нам необходимо понять, с кем мы имеем дело.

– И как ты это сделаешь?

– Я что-нибудь придумаю.

В четырех рядах впереди парень по имени Лозано сидел, сгорбившись и раскачиваясь из стороны в сторону. Он засунул руки под мышки, чтобы хоть как-то ослабить боль. Когда к нему подошла стюардесса, он посмотрел на нее, словно хотел что-то произнести, но потом отвернулся. А что он мог ей рассказать? Приходил плохой человек и сделал мне больно? Как маленькая девочка? Как доносчик в кабинете директора? Нет, это не его стиль, ведь вокруг сотни людей!

– Военные, – сказал Ричер. – Ты со мной согласна? Его научили помалкивать в тренировочном лагере.

Затем его приятель, тот самый, с кем Ричер пообщался в первую ночь, протиснулся к пострадавшему мимо пожилой леди. Он вышел в проход и наклонился, чтобы поговорить со своим напарником. У них получилось небольшое совещание. Возникла дискуссия: пострадавший продемонстрировал своему товарищу руки, затем последовали враждебные взгляды, брошенные через плечо, которые, видимо, должны были до смерти напугать Ричера. Женщина в деловом костюме отвернулась, ее лицо застыло.

– Дважды у тебя не получится, – сказала Тернер. – Предупрежден – значит, вооружен. Второй тип получил информацию с места происшествия.

– Остается надеяться, что у его напарника крепкий мочевой пузырь.

– Неужели ты думаешь, что Эдмондс сумеет отыскать для нас досье на три-четыре-три-пять?

– Либо сможет, либо нет. Пятьдесят на пятьдесят. Как если бросаешь монетку.

– И в любом случае получится неплохо.

– Я бы предпочел иметь досье.

– Но твое сердце не будет разбито, если ты его не получишь. Потому что нам будет достаточно, если она сделает запрос. Они поймут, что мы продвинулись на шаг вперед, и почувствуют наше дыхание на своих шеях.

– Я бы предпочел получить досье, – повторил Ричер.