Пока я лежал в медпункте, слухи о Рэмбо и Еве разнеслись по всей школе. Рэмбо так рассвирепел, что подвесил Гоблина за ноги из окна спальни, пока тот не признался, что это его рук дело. (Потом он начал все отрицать и обвинил в утечке Верна, который исчез на две ночи и вырвал почти все волосы в левой части головы.) Рэмбо прозвали Адамом, а прелести Евы — райским садом.

По словам Рэмбо, Гэвину, старосте, что живет под лестницей, удалось утроить популяцию тараканов в своей комнате. Он заставил Рэмбо достать тараканов из помойного ведра и переселить их в большую картонную коробку. Рэмбо уже готов заплатить тому, кто согласится поменяться с ним старостами. Я сказал, что не брошу Червяка и за тысячу баксов.

Религиозное образование отменили — преподобный Бишоп сказался больным. (Думаю, он соврал, потому что после обеда Саймон видел, как он бегал наперегонки со своей собакой.)

Всех охватила трясучка перед историческим матчем с великим Кингз-колледжем. Вся школа в волнении ждет столкновения двух непобедимых команд провинции. В газетах этот матч называют «битвой титанов»! На тренировке команда «Е» (бывшая «Г») снова разбила команду «Г» (бывшую «Е»). Лилли расхаживал по полю как петух, делая вид, что сражается на кулаках с невидимым противником. Они с миссис Бишоп теперь не разговаривают, и мистер Лилли убежден, что она шпионит за тренировками, пытаясь перенять нашу стратегию. (Я и не знал, что у нас есть стратегия.)

16.00. Пришел на тренировку по крикету в ботинках для регби. Как-то непривычно было надевать старую защиту и перчатки. Бешеный Пес так разнервничался, что метнул один из своих реактивных мячей не в ту сетку и чуть не убил Мартина Лесли, который не предвидел беды и спокойно поправлял мешочек для мяча. К Папаше вернулось хорошее настроение, и он всю тренировку осыпал нас ругательствами. Сказал, что мои подачи деградировали от «плохих к омерзительным». Он также назвал Рэмбо «самым тормозным подающим в мире» и сказал, что его нужно отдать под суд за нелегальные подачи снизу.[41]Но и ему досталось: мяч, брошенный Саймоном классической прямой подачей, попал ему в лодыжку, сбив нашего чокнутого тренера с ног и вызвав неизбежный поток яростных ругательств.

За ужином Лутули вручил Гоблину ключи от видеозала (на этой неделе наш корпус дежурный). У того загорелись глаза, и он прямо-таки вырвал ключи у Лутули из рук (напомнило мне Голлума и его прелесть…). Счастливый Гоблин проглотил котлеты, не жуя, и умчался осматривать свой новый порнозал.

15.00. Во время занятий по подготовке к экзаменам мы с Гекконом (который безжалостно расправился со своей бильгарцией) прогулялись по полю мимо запруды и поднялись на холм. Геккон рассказал, что как-то видел Элтона Джона на вечеринке в лондонском Найтсбридже. (Элтон прошел мимо него на лестнице и спросил, где туалет.) Мы взобрались на самую вершину крутого холма и сели на гладкий плоский камень, нагревшийся от солнца.

Под нами была школа. Башенки и шпили из красного кирпича делали ее похожей на средневековый замок. Вокруг зданий щитом выстроились голые деревья, а внизу раскинулись сухие, подернутые инеем поля. Летом здесь красиво, как на открытке; зимой пейзаж выглядит суровым и пустынным. После долгого молчания Геккон вдруг попросил меня ему спеть. Я смутился и сказал, что мне нельзя напрягать голос три дня. Геккон сник, и я снова почувствовал себя виноватым. Он сказал, что, когда я пел на похоронах Криспо, у него кожа покрылась мурашками, и он надеется, что однажды я спою и на его похоронах (если, конечно, не откинусь первым). Я дал ему слово, что так и будет, и постепенно ужасное давящее чувство вины ушло.

На обратном пути наткнулись на Жиртреста и Джеффа Лоусона, которые разглядывали какие-то документы и старые фотографии. Должно быть, Джефф знакомился с уликами, прежде чем потребовать у родителей рассказать ему правду о самоубийстве прадеда.

Кто-то пустил слух, что мы с Гекконом — голубые фрукты (очевидно, все считают, что поскольку я — счастливый обладатель маленького хоботка, то не могу заниматься сексом с женщиной, а вот с другим парнем — пожалуйста). Решил игнорировать сплетни, надеясь, что все утихнет само собой.

20.30. Порнодебют Гоблина. Рэмбо с Саймоном приглашены в видеозал на премьеру фильма «Похотливые кобылки». Все трое заявили, что это было «просто круто». По словам Рэмбо, для меня смотреть порно — впустую тратить время, так как я еще мелкий и «стреляю холостыми». Я почувствовал, как кровь прилила к лицу, и поглубже спрятался под одеяло, отчаянно пытаясь побороть любопытство. Сколько бы меня ни дразнили, моя недоразвитость по-прежнему убивает меня!

Нашей команде по регби вернули статус «Г». В знак торжества за обедом Лилли показал мне поднятый кверху большой палец и вприпрыжку поскакал к учительскому столу. Посмотрим, как он будет скакать, когда команда Кингз-колледжа нас уничтожит. В Кингз-колледже учится вдвое больше народу, и у них целых восемь команд в категории до четырнадцати.

Джулиан вызвал нас с Гекконом в комнату старост и потребовал признания, гомики мы или нет. Мы заверили его, что это не так. С гримасой ужасного разочарования на лице он лишил нас чаепития с тостами и приказал проваливать. А перед уходом попросил дать ему знать, если мы когда-нибудь передумаем. Мы вместе пошли в спальню, и Геккон рассказал, что его двоюродный брат на какое-то время переметнулся на голубую сторону, но с тех пор пришел в себя, женился и открыл секс-шоп в Кейптауне. Я ответил, что сейчас, пожалуй, не время делиться с ребятами этой историей (как и хвалиться знакомством с Элтоном Джоном).

По традиции репетиция кричалок перед матчем с Кингз-колледжем проходит во дворе, который считается священным центром школы. (Несмотря на то, что его репутацию несколько подмочили история с Жиртрестом, застрявшим в окне, и ночевка Бешеного Пса на лужайке.) Всю неделю по школе ходили легенды и байки о наших встречах с Кингз-колледжем. Более чем за столетнюю историю мы победили их всего трижды, а в прошлый раз они разбили нас со счетом 44:3! В последний раз победа досталась нам в 1977 — тогда игроки команды Кингз-колледжа заявили, что плохо сыграли из-за эпидемии гриппа.

18.30. Короли регби выстроились у фонтана, вплотную окруженные остальными ребятами. Капитан Гиллсон произнес фантастическую речь о гордости и страсти, в которой я лично ничего не понял. Но она вселила в нас жажду кровопролития. Наш боевой клич потряс стены и заставил залаять всех собак в округе. В эмоциональном порыве мы хором пропели школьный гимн, и хотя все ужасно фальшивили, наш здоровяк тренер остался доволен. Берт в один момент так разгорячился, что несколько раз ударил в воздух кулаком, но оступился и упал в фонтан. Спустя примерно полчаса речей и криков толпа разошлась, продолжая, однако, визжать и вопить «ура». Никто, даже сам Линтон Остин, не осмелился сегодня раскрыть книгу.