– Не знаю даже, что тебе сказать, – начал он. – Все репетировал, а теперь просто не знаю… Ты ведь все равно будешь врать.

– А ты?

– При чем тут я… – вздохнул Феликс. – Это мне все врут. Знаешь… – Он запнулся, прикусил губу, по его лицу быстро пробежала легкая судорога. – Голова что-то… – прошептал он.

– У меня никаких таблеток нет, – пожала плечами Лиза. Испачканную руку она спрятала под стол. – Могу сварить еще кофе.

– Не хочу. Ладно! – Он тряхнул волосами, они рассыпались по плечам.

Лиза не могла не признать, что это красиво. «Странный какой… – подумала она. – Забавный, несчастный и такой потерянный… А знаешь, Лизочка, он вообще-то .очень ничего. Только вот дурак».

– Если я задам тебе один вопрос, ты мне ответишь .честно? – спросил он.

– Ладно. А потом я тебе задам, хорошо?

– Договорились. Скажи, что ты делала утром третьего сентября в Большом Трехсвятительском переулке, дом 10/14, третий этаж, квартира шесть?

Этот вопрос едва не лишил ее сознания. Она, конечно, предчувствовала что-то, но такое… Лиза сидела неподвижно, глядя на Феликса не слишком осмысленными глазами, и даже не пыталась думать. Он вздохнул, – Отвечать будешь? – поднял бровь, ожидая ее реакции, внимательно глядя ей в глаза.

Лиза наконец шевельнулась, тряхнула головой, что немного привело ее в чувство. Медленно проговорила:

– Постой… А ты тут при чем?

– Это ты задаешь мне тот самый вопрос, о котором говорила? – осведомился он. – Сперва ответь на мой. Итак?

– Слушай, ты… – Она окончательно пришла в себя, ее пробирала дрожь. – А ты откуда знаешь, что я была там?

– Еще один вопрос, – вздохнул он. – А я все еще жду ответа.

– Не будет ответа, – пообещала она, – Не обязана я отвечать. И вообще я там не была.

– Я это сегодня утром уже слышал! – взорвался Феликс. – Ничего не видела, ничего не знаешь, ничего не брала, да?! Ты же неглупая девчонка, зачем ты отпираешься? Я тебя там видел!

– А ты где был?! – Лиза так и подалась вперед, поедая ею глазами. – Я сейчас свихнусь! Меня никто не видел! Где ты был, а?

– О Боже! – Он вскочил, зашагал по кухне, потом несколько раз ударил раскрытой ладонью по стене, давая выход ярости:

– Я не могу больше так! Отвечай правду! Правду!

– Не ори и не ломай стену… – уже спокойней ответила она. – Подумаешь, видел ты меня… Ну и что, что видел? На здоровье! Почему я должна отвечать на твои дурацкие вопросы? Сперва скажи, какое ты имеешь к этому отношение? Иначе не буду говорить!

– Слушай, Лиза… – с угрозой в голосе начал он. – Я ведь не шучу! Давай прекращай эти отговорки – буду, не буду! Будешь говорить!

– Да? А как ты этого добьешься?! – Лиза издевательски помахала рукой у него перед носом и вдруг отдернула руку. Сжала ее в кулак, опустила на колено, но было поздно – он уже заметил.

Они молчали всего минуту, но эта минута показалась ей добрым часом. Вернее, недобрым – в атмосфере сгустилось что-то скверное, что она не могла определить одним словом. Недоверие? Страх? Злоба? Он стоял лицом к стене, Лиза – возле окна (когда она успела туда отскочить?). В любой момент она могла высунуться и закричать, в любой момент могла выбежать из квартиры… Феликс стоял так неподвижно, что она была уверена – он и шагу не сделает, чтобы ее поймать. И она заговорила первой.

– У тебя джинсы в крови, – сказала она очень тихо. – Надо постирать, что ли…

Он мотнул головой, не оборачиваясь. Ей стало легче. Этот простой детский жест, немного капризный, немного обиженный… Она сказала себе, что сошла с ума, что всему должно найтись разумное объяснение.

– Феликс… Скажи, откуда у тебя это пятно?

– Не задавай мне вопросов, – глухо ответил он. – Иначе я не смогу отсюда уйти.

– Почему?

Он пожал плечами. Она подошла к нему, коснулась его плеча. Он так и замер, она это почувствовала.

– Феликс, – сказала она тише, почти прошептала это ему на ухо. – Я для тебя не опасна. Поверь мне.

Только скажи, откуда это' – Ты правда можешь постирать? – неожиданно ответил он. – А в чем я буду сидеть?

– В моих джинсах, – обреченно сказала она. – У нас, мне кажется, одинаковый размер.

Он слегка повернул голову, искоса посмотрел на нее. Она ответила ему таким же осторожным взглядом.

Постепенно он повернулся к ней совсем. Теперь они стояли лицом к лицу.

– Тогда скажи, где мне переодеться, – попросил он наконец. – В ванной?

– Стесняешься, что ли? Ладно, иди туда, я тебе принесу джинсы… Ты такой тощий, наверное, влезешь.

Он отправился в ванную, а она, совершенно ошалев, стала рыться в шкафу. Нашла две пары джинсов, черные и голубые, подошла к плотно прикрытой двери ванной, постучалась. Феликс ответил быстро и испуганно:

– Нельзя!

– Я не смотрю на тебя, на… – Она приоткрыла дверь и просунула туда обе пары. – Попробуй что-нибудь натянуть.

Он возился там еще десять минут, а она за это время окончательно убедилась, что сошла с ума. Вместо того чтобы заорать в окно, вытрясти из него, откуда он знает про ее визит в ту квартиру, почему следит за ней, откуда у него кровь на штанах, она собралась ему стирать эти самые штаны! И вот теперь этот невероятный парень возится у нее в ванной, натягивает ее собственное барахло… «Такое могло случиться только со мной!» – подумала она. Прислушалась, поняла, что он включил душ. «Моется, что ли?! Это уж слишком! Он что, решил тут жить?!» Она подошла к двери и прокричала туда:

– Что ты делаешь?

Душ утих, Феликс робко ответил:

– Моюсь.

– Рехнулся?! Зачем?!

– Зачем? Н-ну… Ой, Лиза, дай мне еще пять минут!

И снова включил душ, чтобы прервать объяснения. Злая как черт она отправилась в комнату, упала на диван и заложила руки за голову. Решила спокойно ждать, чтобы не рехнуться на пару с Феликсом. Но спокойствие как-то не являлось – ее раздражал шум воды. Наконец он прекратился. Еще через пять минут Феликс просунул голову в комнату и виновато сказал:

– Прости, а ты не могла бы мне еще майку какую-нибудь дать?

– Что-о?! – Лиза быстро перевернулась и уставилась на него. – Ты что, решил вообще тут остаться? Может, тебе еще трусы одолжить? Или сразу подарить?

– Я… Нет… – Он переминался с ноги на ногу, невероятно смущенный, на щеках проступил какой-то совершенно маргариточный румянец.

– Слушай… – Она вдруг поняла, в чем дело, и ей стало нехорошо. – Покажи-ка мне свою майку!

– У меня… Рубашка.