Но Матвеев не сдавался. Тут была воля и мужество великое, как полагали его приверженцы? Или изворотливость и наглая напористость, о чём говорили его противники? В любом случае побуждения Матвеева были ясны. Он знал, что дальше Пустозерска, куда его перевели из Казани, его не сошлют, и всеми правдами и неправдами добивался освобождения или облегчения своей участи.

Матвеев остерегался нападок на боярина Хитрово и князя Куракина, хотя именно их обвинения определили его горестную судьбу. Слишком высок был нравственный авторитет этих вельмож, оттого, видимо, Нарышкины и не любили их, особенно Хитрово.

Царь Алексей, напротив, жаловал всех представителей рода Хитрово за их преданность, порядочность, неподкупность и благопристойное поведение.

К боярину и князю Фёдору Куракину недруги относились несколько терпимее, возможно, и за то, что он сам отличался большей терпимостью, чем Хитрово. Он менее других был склонен к осуждению ближнего и нрав имел более мягкий. Располагал к себе сдержанностью речей и приятными манерами. Не отличаясь живостью характера Ивана Хитрово, его энергией, был, однако, хорошим наблюдателем. Его проницательные выводы бывали неожиданными и глубокими. Он первый и, может быть, единственный из царского окружения догадывался о насильственной смерти царевичей Симеона и Алексея. Эти догадки стали приходить ему на ум, когда начали болеть царевичи Фёдор и Иван, а вскоре затем умер царь Алексей. Царевны все здоровы, а царевичи все болеют, и первые наследники умирают. Как ту? не задуматься?

Болезнь и смерть царя Алексея сокрушили князя Куракина. Он тяготился своим бессилием. Но что он мог сделать? Как ему было предупредить или остеречь царя, если тот слепо верил Матвееву? Даже дочь свою, царевну Софью, не хотел слушать, когда она остерегала его. Слепая доверчивость сродни безумию. А как одолеть безумие? В этой безысходности неотвратимость многих трагедий...

Сейчас князь Куракин думал, что, удалив из Москвы Матвеева, они отвели опасность от царя Фёдора.

Князь был доволен, что удалось избежать очной ставки с Матвеевым. Слушать его лукавые речи, опровергать его заведомо неправедные доводы, видеть его лгущие глаза было бы ему, князю, слишком обременительно. Да и опасен был этот человек, известный приступами тяжёлой ярости. Оттого-то и не позвали Матвеева на очную ставку с лекарем Давыдом Берловым и карликом Захаркой. Да и было ли у кого из бояр сомнение в истинности показаний лекаря и карлы? Оба своими глазами видели, как Матвеев колдовал над «Чёрной книгой». Никто, даже приверженцы Нарышкиных, не усомнились в правдивости слов Белова: «Я опасался находиться в его (Матвеева) комнате. Брал, что велено, и уходил. Там сам воздух пропитан ядами. Идёшь — шатает. Думают, что ты пьян, а ты Богу молишься, чтобы не умереть».

И как тут не поверить, ежели свои показания и карла и лекарь подтвердили на дыбе!

Но почему никто из них не усомнился открыто? Почему верили Матвееву на слово? Почему, когда царю стало хуже, не потребовали от лекарей, чтобы каждый из них пил снадобье, подносимое Алексею? Почему Матвеев ограничивал доступ родных к больному царю?

Куракин винил и себя, свою несмелость, нерешительность. Ведь и раньше слышал, что Матвеев привёз с собой из Англии опасную книгу. Собраться бы с другими боярами да и поговорить с Алексеем. Царь был скор на расправу с волхвователями и колдунами. Так нет, убоялись гнева царского. Матвеев казался неодолимым.

А ведь всего несколько лет назад царь Алексей рассказал им поразившую тогда всех историю. В годы правления Ивана Грозного большую силу над людьми имел чужеземный лекарь Бомелий. Приворотными зельями, отравами и колдовством он взял великую власть в державе, так что с ним считался сам Иван Грозный, и не только считался, но и любил его. Может быть, потому любил, что Елисей Бомелий выполнял самые тайные и страшные поручения царя. Если к больному посылали Бомелия, это означало верную смерть. Он знал все травы, их коварную «лечебную» силу. Первое впечатление — будто больному лучше, но шли дни, и больной погибал в страшных мучениях.

Образ Бомелия считался таинственным и даже вымышленным, но факты таковы. Елисей Бомелий был англичанином, но на родине его обвинили в колдовстве и заключили в лондонскую тюрьму. Этот ловкий, изворотливый человек сумел выторговать себе свободу, согласившись стать шпионом в России. Он был рекомендован русскому посланнику. Тот, в свою очередь, представил его царю Ивану Грозному. Бомелия с почётом приняли в Александровой слободе, где жил царь. Это было время, когда жестокость Грозного приняла устрашающие размеры. Вот где пригодился Бомелий.

Как мог, однако, такой опасный человек процветать при царе Иване, который страшился всякого волхвования и колдовства? Говорили, что Бомелий навёл порчу на царя, и тот стал во всём его слушаться. Многие настаивали на колдовских чарах Бомелия. Видимо, этот английский шпион обладал силой внушения. Этим искусством хорошо владели волхвы и чернокнижники.

Сильнее опасного внушения оказался страх царя перед изменой, который всю жизнь преследовал его. Грозный узнал о связях Елисея с Баторием, опасным врагом России. Царь разоблачил Бомелия и приказал сжечь его на костре. Тот, кто обрекал многих людей на мучительную смерть, сам погиб подобным образом.

История с Бомелием могла бы многому научить царя Алексея и послужить ему верным предостережением. Совпадение поразительное: у Матвеева та же склонность к чародейству, к составлению зелья. Он часто жил в Англии и мог опираться на тамошние связи в кругах волхвователей. И царь Алексей так же безоглядно верил ему, как и Грозный доверял Бомелию. И не исключено, что Матвеев шпионил в пользу другой державы...

Все эти мысли не давали покоя князю Куракину и питали в нём чувство тревоги. Не дай Бог, заболеет царь Фёдор... Царевич Иван слаб, Нарышкины одолеют его. И не с кем поделиться своими тревогами. Иван Хитрово ещё молод и неопытен...

И вдруг новость: царица Наталья приглашает царя Фёдора и его, князя Куракина, по старой памяти, дядьку царёва, в гости к царевичу Петру. По заказу Матвеева, царевичу прислали из Англии заводных солдатиков — именинный подарок, хоть они запоздали к празднику. Князь понимал: подарок Матвеева зацепка для Натальи поговорить о самом Матвееве.

Однако у царя Фёдора были неотложные дела, а затем ему надо было ехать в Измайлово к больной сестре, царевне Евдокии.

Князю Куракину не хотелось идти к Наталье. Неприятно поражала её бесцеремонность: зовёт смотреть детские игрушки, словно царь и он, князь, её комнатные бояре. Но царь Фёдор был слишком деликатен, чтобы обидеть кого-то, тем более царицу, — словом, князю пришлось отправиться в гости.

Князю было тягостно думать, что Наталья хочет одурачить их. Если бы ей удалось вернуть Матвеева, она стала бы помышлять, как выбить власть из рук царя, может быть, управлять его волей.

Но если так, «медведица» явно недооценивает силы Фёдора. Она видела его слабость, его нездоровье, когда его вызволили из чулана, где он был заперт Матвеевым. Но, став государем, он ощутил в себе прилив необычайных сил. Да и богатырь-царевна Софья всегда подставит ему надёжное плечо.