– А теперь – на балкон! – кивнула я ребятам.

– Орать начнет, людей может привлечь, – тихо предупредил меня Андрей.

– Не начнет. У меня для этого типа приготовлен хороший кляп.

Я достала из сумки фаллоимитатор. Парни так и грохнули со смеху.

– Используем сие приспособление не совсем по прямому назначению. Что, зря я его покупала?!

Парни затолкали фаллоимитатор Обмылку в рот и выволокли его на балкон. Обмылок глянул вниз и ужаснулся.

– Пятый этаж, – кивнул Андрей, – высоковато для полетов, да и погода сегодня не летная… Но – что делать!

– Отсюда выбросилась мать мальчика, которого ты убил! – тихо и жестко сказала я. – Хочешь повторить ее путь?

Обмылок мычал и вертел головой во все стороны, выпучив глаза. Всем своим видом он пытался показать, что совсем не хочет этого.

Парни сделали вид, что собираются выбросить его с балкона. Они схватили его за ноги, но Обмылок яростно сопротивлялся, как только может сопротивляться связанный человек. Тут один из парней не выдержал и опустил свой увесистый кулак на его голову. Суруляк так и осел, закрыв глаза. Парни отпустили его. Он упал на пол балкона и остался лежать так.

– Вырубился, – сказал негромко Андрей.

– И что теперь с этим дерьмом делать?

– Давайте перенесем его в другую квартиру, – предложила я.

– Куда?

– Она в этом же подъезде, на втором этаже.

Парни затащили Суруляка в комнату. Антон выключил камеру и ждал, сидя на диване. Один из здоровяков поднял Обмылка, как тряпичную куклу, перевалил его через плечо и пошел к выходу.

Мы все спустились на второй этаж, в квартиру, где жили Арбенины. Парни вышли с Обмылком на балкон и положили его там на пол.

Через минуту он зашевелился и замычал.

– Очнулся, – сказал Андрей и пнул Обмылка ногой.

Тот замычал сильнее.

– Отсюда выбросилась мать мальчика, которого ты убил! – повторила я свои последние слова, чтобы Суруляк вспомнил, о чем шла речь. – Хочешь повторить ее путь?

Парни подняли Обмылка и положили его грудью на перила. Он выпучил глаза и замычал, извиваясь и пытаясь сползти вниз, на пол балкона.

– Куда? – строго спросила я. – Тебе дорога – туда, вниз!

Обмылок зарыдал. Парни крепко прижимали его к перилам.

– Прощай! – тихо сказала я. – Отпускайте!

Через секунду мы услышали глухой шлепок.

Одежда Обмылка полетела следом за хозяином. Я перевесилась через перила, но увидела только смутно белеющее внизу тело.

– Может, его все-таки надо было выбросить с пятого этажа? – спросил вышедший на балкон Павел и тоже посмотрел вниз.

Мы все вернулись в комнату.

– Все, спектакль окончен. – Я протянула Андрею деньги. – Ребята, вам всем – большое спасибо. Надеюсь, излишне просить вас, чтобы вы забыли этот адрес и все, что здесь произошло?

– Какой адрес? Что произошло? – удивленно пожали мощными плечами спортсмены. – Мы нигде не были, ничего не видели! Спали себе мирно, каждый у себя дома…

– Правильно. Вот так всем и говорите, если спросят.

Парни кивнули нам на прощание и молча ушли.

– Нам тоже надо быстро расходиться. Скоро рассветет. Павел, ты на машине?

Адвокат кивнул.

– Тогда развезешь нас по домам. Лена, вы тоже идите к себе. Я думаю, все понимают, что в наших интересах – хранить полное молчание?..

Мы втроем вышли на улицу. Стояла глубокая, темная ночь. Мы подошли к лежавшему на асфальте голому Суруляку. Он не шевелился и не издавал ни звука. Антон склонился над ним:

– Полина, он не подает признаков жизни. Кажется, он потерял сознание!

– Пошли, пока Суруляк свое сознание не обрел. – Павел тронул меня за локоть.

– Да, – кивнула я, – не стоит нам светиться здесь.

Мы сели в машину Павла, стоявшую за углом соседнего дома, и тихо выехали из двора на улицу. Ультрамариновый «Фольксваген» помчался по пустынным темным улицам.

– Ну, вот и все, – сказал Антон.

– Что «все»?! – проворчал Павел. – Вот увидите, он очухается и останется жив! Надо было все-таки выбросить его с пятого этажа!

– Мы не убийцы, как Обмылок, – возразила я, – по-моему, он свое получил. Только представь себя на его месте: трое жлобов пытаются тебя изнасиловать, потом выбросить с балкона… Не забывай: Обмылок был уверен, что летит именно с пятого этажа, он ведь не в курсе, что его перетащили на второй.

– Вот именно, – продолжал ворчать Павел, – незачем было и перетаскивать! Шмякнулся бы на то же самое место, где Алла погибла. Пусть бы почувствовал, каково это – упасть с пятого этажа на голый асфальт!

– Ты, кажется, недоволен? – спросила я Павла.

– А чем именно тут быть довольным, Полина?! Артем и его мама погибли, а этот урод наверняка останется жив. Ну, позаикается какое-то время, потом вылечится…

– Это еще неизвестно, – возразил Антон, – может, завтра же выяснится, что он умер от разрыва сердца.

– От разрыва чего?! Сердца?! Ты что, всерьез считаешь, что такой орган у этой мрази имеется? Да если бы у него было сердце…

– Ребята, хватит спорить, – остановила я Павла, – что сделано, то сделано. Все равно ничего уже не исправишь.

– Почему? Давайте вернемся и саданем его по башке скамейкой.

– Тебе бы, Паша, не адвокатом работать, а судьей! – хмыкнул Ярцев.

– Антон, завтра обзвони, пожалуйста, больницы и узнай, как чувствует себя больной, – попросила я журналиста, – ну, если, конечно, он вообще будет себя как-то чувствовать. А потом свяжись со своими ментами.

– Да понял я! Не впервой справки наводить.

В это время мы подъехали к дому Ярцева, он вышел из машины.

– Будем надеяться, что нас там никто не видел, и вообще, никто ничего не видел и не слышал, – сказал Антон и махнул нам рукой, – чао! Спокойной вам ночи! Хотя лично я сегодня вряд ли усну…

Он вошел в подъезд.

Павел развернул машину и повез меня в коттеджный поселок.

* * *

На другой день я спала долго. Когда я проснулась, часы показывали двенадцать. Надо было вставать и готовить себе завтрак.

Полдня я слонялась по дому, пытаясь занять себя хоть чем-то. Я разбирала шкафы и пылесосила ковры. Потом позвонил Ариша и сказал, что он возвращается с пикника сегодня вечером. Я съездила в супермаркет, купила продукты и даже приготовила для деда настоящий ужин – куриный суп. Мне очень хотелось порадовать его. Время тянулось мучительно долго. Что же там с Суруляком? Жив ли он?