Спускаясь от часовни к берегу, мы попадаем на нижнюю террасу, на которой установлено высокое каменное распятие. А еще ниже, прямо перед нами в водах озера, совсем недалеко от берега, высится деревянный поминальный Крест, отмечающий то самое место, где было найдено тело Людвига II. Крест был поставлен здесь в 1887 году. С тех пор, учитывая его «деревянное происхождение», Крест периодически заменяют на новый. Кстати, необходимо иметь в виду, что это место отнюдь не является непосредственным местом гибели короля. Мало того что глубина здесь не превышает 35 см и утонуть можно, если только просто лечь на дно лицом вниз. Особенности течения Штарнбергского озера позволяют установить следующее: король вошел в воду, не дойдя до этого места примерно 150 м; еще на несколько десятков метров он должен был отплыть от берега, чтобы впоследствии его тело было прибито волнами именно туда, где ныне установлен Крест. Кстати, некоторые источники (в частности работа С.И. Лаврентьевой, основанная на свидетельствах очевидцев, и у нас нет резонов ей не верить) утверждают, что тело Людвига II было найдено в 50-ти шагах (около 25 м) от берега.

Распятия перед Часовней-мемориалом

Сейчас трудно сказать насколько изменился рельеф дна и глубина Штарнбергского озера более чем за 120 лет. Но ныне Крест, указующий на место, где было найдено тело короля, стоит менее чем в 5 м от берега. Глубина здесь, повторимся, настолько мала, что вполне логично предположить, что тело, прибитое сюда течением, остановилось естественным образом «сев на мель». С другой стороны, ни на какой лодке (а тело Людвига искали именно с лодки) к этому месту не подплывешь — слишком мелко; да этого и не требуется — тело однозначно сразу заметили бы с берега. Что же, за 120 лет воды озера отступили от берега на 20 м (!), и озеро настолько обмелело? Очень сомнительно. Так что сегодня даже детальный «осмотр места происшествия» не в состоянии пролить свет не только на последние минуты жизни баварского короля, но и на местонахождение тела, не говоря уже о причинах самой смерти.

Кстати, было подсчитано, что якобы от замка до рокового места своей гибели король прошел 966 шагов. Учитывая, что место входа в воду Людвига II точно не установлено, то данная цифра неточна уже тем, что, как мы сказали выше, последние 150 м рокового маршрута Людвиг скорее всего не шел, а плыл. К тому же сегодня вообще не представляется возможным пройти весь последний маршрут короля: если идти непосредственно от Креста в сторону Берга, то примерно через 350 шагов вы упираетесь в уже упоминаемый нами глухой забор…

Но все это уже догадки, которые подводят нас вплотную к трагическому финалу нашей «оперы». Что же произошло здесь, на берегу Штарнбергер Зее более 120 лет тому назад? До сих пор многие обстоятельства того страшного дня (вернее, вечера) 13 июня 1886 года покрыты тайной…

Крест в озере, поставленный на том месте, где было найдено тело Людвига

Надо сказать, что Берг, несмотря на спокойное существование полузабытой загородной резиденции (напомним, что только Людвиг II по-настоящему вернул в замок придворную жизнь и стал подолгу проводить здесь свое время), был «участником» как радостных, так и трагических событий. С одной стороны, наряду с Хохэншвангау, именно в Берге молодой Людвиг II провел счастливейшие дни своей жизни. Он любил замок не только за близость к Мюнхену (ведь с государственной точки зрения, если и можно куда отлучаться монарху, так это в места «в пределах досягаемости» от столицы). В Берг же Людвиг мог «убегать» по первому своему желанию, в отличие от Хохэншвангау, а впоследствии Нойшванштайна и Линдерхофа, переезд в которые сопровождался немалыми трудностями и затратами (это сейчас можно доехать из Мюнхена в любой из этих замков всего за неполные два часа!). Людвиг был также покорен окружающей замок природой, прекрасным парком, величественным спокойным озером. Король любовно обустроил свою загородную «дачу» по своему вкусу, обновив как внешнюю отделку замка, так и его внутренние покои. Здесь, на берегу озера, можно было спокойно отдыхать от суеты столичной жизни, от светских приемов и интриг.

Поэтому неудивительно, что сразу же по приезде в Мюнхен своего кумира Рихарда Вагнера король в первую очередь пригласил композитора сюда, в Берг, и подарил ему виллу в нескольких минутах езды от замка. Как часто на берегу живописного Штарнбергер Зее Людвиг II Вагнер, полные сил и веры в будущие победы, грезили о возрождении немецкой музыки, обсуждали планы постановок «Кольца Нибелунга» и «Тристана», погружались в героический мир древних германских преданий!

Последний прижизненный портрет Людвига II. 1886 г. Фотография Иозефа Альберта

Но счастливые дни забылись; Берг стал символом трагедии и смерти…

Надо сказать, что, несмотря на то, что в парламенте все чаще раздавались гневные голоса против «разорения страны из-за неограниченных чудачеств короля» и определенные правительственные круги уже наметили своим кандидатом на престол принца Луитпольда, вплоть до начала 1880-х годов положение Людвига II было незыблемым. Широкие народные массы по-прежнему обожали своего короля, и его противники не могли открыто выступить против него, опасаясь любых волнений. К сожалению, Людвиг сам дал в руки своим врагам оружие против самого себя.

Все более замыкаясь в своем одиночестве, он практически перестал вникать в государственные дела, зачастую подолгу не подписывая доставляемые ему бумаги. Между королем и его министрами теперь существовал один посредник—доверенный личный секретарь. Эта должность накладывала на ее исполнителя целый ряд изнурительных обязанностей. «Он являлся посредником не только в государственных вопросах, но и во всех личных делах Людвига, касающихся театра, построек, книг и т.п… Он должен был уметь лавировать между министерством и королем, требования и интересы которых часто невозможно было согласовать. Немудрено поэтому, что секретари довольно часто менялись. Характерен тот факт, что все личные секретари Людвига, уже будучи в отставке, давали вполне единогласные отзывы о характере короля и об отношении его к своим приближенным. Этим отзывам нельзя не придавать значение не только потому, что они солидарны между собой, но еще и потому, что они высказывались в такое время, когда лицам, занимавшим какое-нибудь официальное положение, было гораздо удобнее молчать о короле, чем говорить о нем что-либо лестное. Мнение секретарей о Людвиге — назовем среди них тех, кто пользовался особым расположением короля: Эйзенгарта, Лютца, Мюллера, Циглера, — сводится, в общем, к тому, что король, которого обвиняли в жестокости и деспотизме, в сущности говоря, очень нуждался в присутствии понимающего и преданного человека. Раз поверив в чью-либо преданность, Людвиг умел ценить ее, умел привязываться к человеку, вызвавшему это чувство». Как все вышесказанное не соответствует тому одиозному образу короля, который уже представал на страницах мюнхенских газет того времени! И насколько несправедливо выглядят попытки «официальных источников» «играть в одни ворота», представляя широкое поле деятельности для противников монарха и сознательно замалчивая все, что противоречило «явной неадекватности, деспотизму и жестокости» баварского короля.