Сквозь дыру в стене Мортимер и д'Альспэ попали на королевскую кухню. Они взобрались по большому дымоходу на крышу жилой башни, откуда, вероятно, перебрались на свинцовую крышу прилегающей башни святого Фомы. При помощи веревочных лестниц им удалось спуститься по мощной стене наружного двора к пристани. Д'Альспэ заранее позаботился, чтобы там находилась лодка, на которой они с Мортимером переправились через Темзу на сюррейский берег, где уже ожидали друзья Роджера с лошадьми. Маленький отряд помчался вскачь, и за ночь они достигли Нетли на побережье Гэмпшира. Другая лодка перевезла их на поджидающее судно, предоставленное лондонским купцом Ральфом Боттоном; на следующий день оно отплыло во Францию и высадило беглецов в Нормандии.

Затем Мортимер и его друзья направились прямиком в Париж и обратились с просьбой о защите к французскому королю, который принял их «с великим почетом»* что вызвало резкое недовольство Эдуарда II. Теплый прием, оказанный Карлом Мортимеру, наверняка особо задел Деспенсера, которого приговорили к изгнанию из Франции в 1321 году, когда он занимался пиратством, после чего он не питал любви к французам. Еще обиднее был ответ Карла на жалобу Эдуарда: он сказал, что готов выслать всех английских изгнанников из Франции, если король, в свою очередь, вышлет всех французских изгнанников из Англии — подразумевая, разумеется, Деспенсера.

Стрикленд цитирует «старую хронику», где утверждается, что «сонное зелье» доставила Мортимеру королева, и необоснованно считает, что Мортимер пересек Темзу вплавь, и «королева сильно беспокоилась, хватит ли ему сил добраться до сюррейского берега, так как он долго пробыл в заключении». Но ни в одном из достоверных источников нет указаний на то, что Изабелла была вовлечена в подготовку побега Мортимера, нет даже доказательств, что она вообще была в Лондоне и уж тем более жила в Тауэре в те дни. На самом деле первым из английских писателей мнение, что Изабелла помогла Мортимеру бежать, высказал драматург Кристофер Марло (в пьесе «Эдуард Второй», написанной в 1593 году). Ему вторил Майкл Дрейтон, чьи домыслы содержатся в трех пьесах, написанных между 1596 и 1619 годами.

Тем не менее фантастическое утверждение Стрикленд поддерживают многие писатели, уверенные, что Изабелла была сообщницей Мортимера. Доказательством служило рассуждение такого порядка: д'Альспэ, занимавший ответственный пост, не стал бы подвергать опасности свою карьеру и даже жизнь ради помощи безземельному предателю, который ничем не мог вознаградить его, если только ему не пообещали покровительство какой-либо влиятельной особы — например, Изабеллы. Но думать так — значит, возможно, недооценивать степень убежденности Мортимера и д'Альспэ в своей правоте и особенности психологии того времени. Когда Мортимеру удалось уговорить д'Альспэ, тот был уже готов на любой риск, лишь бы свергнуть Деспенсеров. Он мог также хотеть этого по каким-то своим причинам.

Впрочем, мы не должны отбрасывать и возможность того, что теплый прием Мортимера у Карла IV объяснялся не только его антипатией к Деспенсерам и заботой о сестре, терпящей от них обиду, но и личным обращением Изабеллы. Карл не мог не быть осведомлен о тирании Деспенсеров и должен был увидеть в Мортимере, их злейшем враге, способ как-то противодействовать им и тем самым помочь Изабелле. Англия тогда не вела войны с Францией, и трудно представить, какой еще резон мог быть у Карла привечать такого известного беглеца. Что касается самой Изабеллы, то она, вероятно, приложила руку к отмене смертного приговора Мортимеру и, несомненно, пыталась помочь его жене — может быть, по его личной просьбе. Она могла к этому времени уже понять, что Мортимер — единственный, кто способен сопротивляться тирании Деспенсеров, и, соответственно, может оказаться очень ей полезен. Пользуясь влиянием на брата, она, возможно, косвенно способствовала побегу Мортимера, а если так, то должна была знать о нем заранее.

* * *

Майкл Драйтон утверждал также, что союзник Мортимера, епископ Орлитон, помог ему бежать. Это утверждение хорошо подтверждается свидетельствами современников. Адам Орлитон родился в одном из герфордширских поместий Мортимера, в 1317 году стал епископом в Херефорде, а до того провел много лет, делая достойную карьеру при папской курии. За последние годы он стал близким другом и союзником Роджера Мортимера, своего патрона. Он посылал людей на помощь Мортимеру при набеге на земли Деспенсера и стойко поддерживал Мортимеров при их атаке на Деспенсеров в Парламенте. Даже теперь, когда они оба сидели в тюрьме, осужденные как изменники, Орлитон не оставил их без поддержки. Напротив, он остался одним из самых активных оппонентов Деспенсеров.

Репутация Орлитона пострадала из-за резких высказываний хрониста Джеффри Бейкера, которые, как мы можем доказать, неверны. Отнюдь не будучи таким беззастенчивым интриганом, как уверяет Бейкер, Орлитон был умным политиком, законоведом и дипломатом, очень серьезно относился к своим церковным обязанностям, искренне оплакивал неумелое правление Эдуарда II и злоупотребления Деспенсеров и страдал от тех последствий, к которым это привело европейские дипломатические круги. Он также питал чрезвычайное почтение к достоинству пап и епископов и был другом хитроумного Иоанна XXII. Архиепископ Рейнольде был высокого мнения о способностях Орлитона — но, осмелившись открыто одобрить мятежные действия Мортимера, тот естественным образом стал мишенью для гнева короля.

В феврале 1324 года Деспенсер совершил действие, какого прежде никто не осмеливался предпринять против какого-либо епископа: он обвинил Орлитона перед Парламентом в преступном попустительстве и поддержке врагов короля, а также в том, что он-де обеспечил оружие и лошадей, которые позволили Мортимеру бежать. Пользуясь своей епископской неприкосновенностью, Орлитон отказался отвечать на обвинения, заявив, что отвечает лишь перед папой, архиепископом Кентерберийским и равными по рангу духовными лицами. Когда же Эдуард приказал епископу Кентерберийскому взять Орлитона под стражу, это вызвало фурор в среде духовенства, и в результате архиепископы Рейнольде и Мелтон, а также Александр Бикнор, архиепископ Дублинский, взяли Орлитона под защиту и пригрозили, что всякий, кто отважится учинить над ним насилие, будет отлучен от церкви.

То был первый раз, когда Рейнольде, до того остававшийся неколебимым другом короля, не исполнил его желания, и это должно было болезненно задеть Эдуарда. Тем не менее он заставил своих судей объявить Орлитона виновным, конфисковал его поместья и личную собственность и взял его под стражу.

В апреле 1324 года король пожаловался папе на предательство Орлитона, а в мае потребовал, чтобы тот лишил его епископского сана. Но, как и в случае с Бергершем, понтифик отказался удовлетворить это требование за неимением веских доказательств измены.

Эдуард также потребовал низложения Джона Дрокенсфорда, епископа Батского и Уэлского, весьма мирского и беззастенчивого, который также числился среди друзей Мортимера и был тесно связан с Орлитоном и Бергершем. Однако Бергерш, сильно напуганный жестким обращением короля с Орлитоном, поспешил заключить льстивый (и неискренний) мир с Эдуардом, обещая беззаветную преданность и послушание. Эта уловка позволила ему отчасти восстановить доброе расположение к себе государя и вернуть отобранные церковные доходы.