Как вы знаете, Силарду и научному сообществу не удалось предотвратить ужасную трагедию. В ответ Силард сделал то, что посчитал для себя единственно возможным: отказался от физики и ушел в Институт Солка, чтобы изучать биологию, и убедил других заняться тем же самым. Физика была его настоящей страстью, но теперь, как он решил, настало время объяснить людям, что высшая ценность на земле — человеческая жизнь.

Первая атомная бомба была сброшена на Хиросиму 6 августа 1945 года в 8:15 утра. Однажды я вместе с Силардом посещал Хиросиму и услышал, как кто-то сказал, что атомная бомбардировка — огромная трагедия ученых, потому что их открытия были использованы для уничтожения людей. Силард ответил: «Это не трагедия ученых, это — трагедия человечества». Ученый больше, чем кто-либо другой, имел право на такие слова.

У этой беды было две стороны. Первая — вера в то, что цель оправдывает средства. Такую жестокую философию, которая оправдывает равнодушие к страданиям людей, военная машина поставила себе на службу. Другая — предательство человеческого духа: принятие догмы, которая закрывает разум и превращает нацию, цивилизацию в толпу призраков — покорных или покорившихся насилию.

Существует мнение, будто наука негуманистична, будто она относится к людям как к числам. Это — ложь, трагическое заблуждение! Судите сами. Концлагерь и крематорий в Освенциме. Здесь люди были лишены имен и получили взамен номера. Над прудом развеян пепел четырех миллионов человек, сожженных в печах Освенцима. Людей уничтожил не газ. Их убили высокомерие, догма, невежество и незнание. Когда человек считает, что он — носитель абсолютной истины, то ведет себя именно так. Вот к чему ведет стремление к божественному знанию.

В науке же, напротив, воплощается знание человеческое. Мы всегда балансируем на тонкой грани между известным и неизвестным, это дает нам стимул идти дальше и дарит надежду.

Каждое суждение в науке — личное и может оказаться заблуждением. Наука — багаж знаний, которыми мы на сегодняшний день располагаем, даже если они и ошибочны. Именно об этом говорил Оливер Кромвель: «Я умоляю вас, во имя Христа, всегда помнить, что вы можете ошибаться!»

Стоя здесь, на берегу пруда в Освенциме, я понимаю, что как ученый многим обязан моему Другу Силарду, а как человек имею моральные обязательства перед членами моей семьи, погибшей в Освенциме. Мы обязаны излечиться от зуда абсолютного знания и беспредельной силы. Нам надлежит избавиться от желания превратить человека в винтик большого механизма. Мы должны помнить, что рядом с нами живут люди.

В XIX веке Вена была столицей империи, объединившей множество национальностей и языков. Кроме того, город прославился как центр музыки, живописи и литературы. Наука, в частности биология, в консервативной Вене считалась делом подозрительным, однако неожиданно Австрия стала страной, где родилась одна революционная (и как раз в биологии) научная идея.

Основатель генетики и практически всех современных наук о жизни Грегор Мендель получил образование в старинном Венском университете. И образование это было весьма далеко от совершенства. Но ведь Мендель начал учиться в историческое время борьбы между тиранией и свободой мысли. В 1848 году, незадолго до его поступления, два молодых человека опубликовали в далеком Лондоне манифест на немецком языке, начинавшийся словами: Ein Gespenst geht um Europa («Призрак бродит по Европе»).

Конечно, авторы «Манифеста коммунистической партии» Карл Маркс и Фридрих Энгельс не были зачинщиками революции, но они дали ей голос. Это был голос восстаний. Волна возмущений и мятежей прокатилась по континенту, потревожив покой Бурбонов, Габсбургов и многих других правителей.

Париж революция захватила в феврале 1848 года, затем волнения перекинулись в Берлин и Вену. И вот на Университетскую площадь в Вене, в марте 1848 года, вышли студенты, которые протестовали против произвола властей и дрались с полицией. Австрийская империя, как и другие, пошатнулась. Меттерних подал в отставку и бежал в Лондон. Император отрекся от престола.

Императоры уходят, но империи остаются. На престол Австро-Венгрии был посажен восемнадцатилетний Франц-Иосиф, который правил, как средневековый деспот, пока одряхлевшая империя не распалась на части в Первую мировую войну. Я, будучи очень маленьким мальчиком, видел Франца-Иосифа и очень хорошо его помню. Он, как все Габсбурги, имел длинную нижнюю губу и безвольный рот, которые мы видим у испанских королей на портретах Веласкеса и которые являются их доминирующим генетическим признаком.

Когда Франц-Иосиф взошел на престол, речи патриотов очень быстро смолкли. В стране установилась жесткая реакция. Именно в этот момент человечество снова приготовилось подняться еще на одну ступень: в Венский университет поступил Грегор Мендель. Настоящее имя этого человека — Иоганн Мендель, второе он получил при постриге в монахи-августинцы. В обитель он пришел уставшим от нищеты, царившей на ферме его отца. Мендель на всю жизнь остался крестьянским мальчишкой, даже в науке. Он не был профессором, не был джентльменом, как его современники в Англии, он был натуралистом-огородником.

Мендель стал монахом, чтобы получить образование. Аббат отправил его в Венский университет, учиться на преподавателя. Однако он был нервным и не очень прилежным студентом. Экзаменатор написал, что ему «не хватает понимания и необходимой ясности знаний», и Менделя отчислили. У мальчика, родившегося на ферме, не было иного выхода, как снова сгинуть в неизвестности в монастыре в Брно (ныне — город в чешской Моравии).

Это произошло в 1853 году, когда Менделю исполнился тридцать один год и он был полным неудачником, как сказали бы сейчас. Учиться его послал Августинский орден Святого То-маша в Брно, а ведь это был орден учителей. Австрийское правительство хотело, чтобы умных крестьянских детей обучали монахи. А Мендель провалился, не смог стать учителем. Ему так и жить теперь всю жизнь с клеймом «несостоявшийся учитель»? Или кем ему быть? И он решил: он будет все тем же мальчиком Ханзлем с фермы, а не монахом Грегором. Мысленно он вернулся в то время, когда жил на ферме и увлеченно занимался растениями.

В Вене он попал под влияние одного из самых интересных биологов — Франца Унгера, который придерживался практического взгляда на наследование: никаких духовных субстанций, никаких жизненных сил, давайте придерживаться реальных фактов. И Мендель решил посвятить свою жизнь практическим экспериментам по биологии, которыми он мог заниматься здесь, в монастыре. Однако это увлечение надо было сохранить в секрете, потому что епископ не потерпел бы увлечение монаха биологией.

Сказано — сделано. Примерно в 1856 году Мендель начал эксперименты. В своих дневниках он пишет, что наблюдение и опыты продолжались непрерывно в течение восьми лет. В качестве основного растения он выбрал горох. Мендель подошел к делу очень тщательно, дифференцировав семь признаков, которые бы четко определяли сорт. В числе этих характеристик были форма семян, их цвет, длина стебля и другие особенности. И как раз о признаке «короткий стебель/длинный стебель» я и хочу поговорить.