— Тебя ведь забросили из России, верно? — медленно наливал он кофе в чашку.

Аркадий не торопился отвечать на очередной каверзный вопрос. И не прогадал — вскоре плюгавый зыркнул из-под черных кустистых бровей и, заметив голодный взгляд арестованного, без церемоний протянул второй бутерброд:

— На, ешь, раз голодный.

— Благодарю, — смутился тот от щедрости и еще более подивился непоследовательности должностного лица.

— Ешь и рассказывай: кто по званию, где проходил подготовку, с каким заданием шел через границу…

Серебров медленно жевал половинку булки с ломтем острого копченого мяса и поспешно выдумывал легенду. Такую что бы не выдать суть операции, но и не напороть чуши, в которую не поверят.

Однако и в этот раз ничего говорить не пришлось — на столе снова зазвонил телефон. Закончив короткий разговор, следак дожевал остатки бутерброда и вызвал дежурного. После чего арестованному застегнули на запястьях наручники, вывели за дверь и подтолкнули в спину в направлении выхода из здания.

И с этой минуты он опять перестал понимать происходящее…

* * *

Возле крыльца стоял черный представительский автомобиль с тонированными стеклами. Не успел спецназовец обрадоваться тому, что не придется трястись на «уазике» или того хуже — за решеткой грузового фургона, как перед ним «гостеприимно» распахнулась крышка багажника.

— От ни хрена себе! Места, что ли в салоне нет? — не сдержал Аркадий возмущения.

— Залезай и сиди тихо, — грозно предупредил на плохом русском какой-то человек штатском. — Услышим хоть один звук — остановимся и замотаем рот промасленной тряпкой. Понял?

«Одно чуток успокаивает, — забрался майор в тесную утробу не приспособленного для комфортной перевозки людей пространства, — на расстрел бы в багажнике не повезли. Или повезли бы продырявленное тело после расстрела — это логичнее…»

Крышка захлопнулась, разом окунув во мрак и духоту. Автомобиль мягко тронул и покатил в неизвестность…

Ехали в общей сложности минут сорок.

Дважды останавливались, и оба раза Серебров, прислушиваясь к звукам, ждал, когда его выпустят. Ждал напрасно — машина продолжала путь.

Багажник иномарки был вместительным, но воздуха внутри для нормального дыхания не хватало. К тому же черный кузов изрядно нагревался на южном солнце, добавляя мучений пленнику.

Через сорок минут сразу после остановки мягко щелкнул замок, и крышка откинулась вверх. По глазам полоснул яркий свет.

— Вылезай, — скомандовал тот же мужчина в штатском и помог выбраться на обочину асфальтовой дороги.

В сторонке, наблюдая за «высадкой», курили трое молодых мужчин в простенькой походной одежде. Позади них, почти вплотную к иномарке стоял потрепанный внедорожник с азербайджанскими номерами.

— Прошу, — раскрыл заднюю дверку самый высокий из курящих.

«О!.. Салон старого внедорожника куда лучше, чем багажник новенького «Ауди». Посмотрим, что приготовил нам день грядущий…»

И подпрыгивая на ухабах неизвестных проселков, он продолжал размышлять над планами захвативших его людей…

Ехали на север. Все четверо молчали. Навстречу — ни одной машины; на горизонте — ни одного населенного пункта.

Куда везут? Зачем?..

Слегка успокаивала мысль: хотели бы грохнуть — так далеко не повезли бы…

И все же перспектива получить пулю в затылок время от времени беспокоила. Все разумные доводы разом «пригнулись», когда машина, свернув с грунтовки и проскакав пару километров по каменистому бездорожью, остановилась в жуткой глухомани.

Пологий склон какой-то возвышенности, редкая растительность, внизу темнеет ручей…

— Выходи, — приказал высокий.

Он послушно покинул салон, попросил у ближайшего мужчины закурить. Тот полез в карман, но вместо сигарет вытащил пистолет и указал стволом на вершину склона:

— Иди туда. Там покуришь.

Спецназовец медленно двинулся вверх; троица поднималась следом на расстоянии пяти-шести шагов. И это было очередным испытанием для его нервов: он не оглядывался, а просто шел вперед, ожидая любого подвоха. Сейчас осенила нехорошая догадка: а вдруг привезли на границу с Азербайджаном, что бы грохнуть и оставить тело на нейтральной территории? Дескать, пускай разбираются пограничники…

До вершины добрались без приключений. Тяжело дыша, он вытянул из протянутой пачки сигарету, прикурил. Выдыхая дым, решился на прямой вопрос:

— Зачем мы сюда пришли?

— Кури спокойно. Сейчас узнаешь.

Снова мучительная, тягучая неизвестность…

Затягиваясь, Аркадий незаметно оценивал возможность раскидать ребят или завладеть оружием того, что стоял ближе других. Не выходило. Ничего не выходило! Кажется, эти орлы догадывались, с кем имеют дело: держались на безопасном расстоянии, контролировали каждое движение, а двое из троих не выпускали из рук оружия.

Наконец, выбросив окурок, Аркадий вопросительно глянул на рослого молодого мужчину.

Вместо оружия тот принес на вершину хребта плотный сверток. И теперь, развернув его, протянул холщевый мешок.

— Что это? — удивленно принял торбу Серебров.

— Твои продукты.

Заглянув внутрь, он и в самом деле увидел сыр, кусок копченой баранины, минералку, лепешки. И даже початую бутылку коньяка.

— И вот это держи. Пригодится, — протянул старший «Гюрзу» с двумя запасными магазинами. — Документы там же — в мешке.

— Ничего не понимаю, — пробормотал майор, засовывая пистолет за пояс.

— Не нужно ничего понимать и задавать лишних вопросов. Лучше смотри туда, — указал молодой мужчина направление. — Хорошо видишь?

— Ну, — не очень-то понимая вопроса, кивнул пленник.

— Там Грузия.

Вот в чем дело! Значит, его тайно провезли через северо-западную территорию Азербайджана и сейчас перед ним простирается аппендикс восточной Грузии, шириной менее восьмидесяти километров. Тот самый аппендикс, по которому он и планировал провести группу для возвращения в Россию. Только не в этом месте, а на тридцать километров западнее. Да… планировал вести всю группу, а сейчас стоит один…

Однако следующая фраза высокого парня в штатском озадачила. Кивнув влево, он усмехнулся:

— Ты хотел идти западнее, верно?

— Хотел, — честно признался майор.

— Там не пройдешь — грузины недавно построили новую заставу и хорошо охраняют тот участок. А здесь пока тихо. Здесь иди…

В зале ожидания железнодорожного вокзала одного из городков черноморского побережья сидел угрюмый, немолодой мужчина с недельной щетиной на лице. Старая затертая одежка, сильно изношенная обувь, дорожная сумка у ног.