– Так, значит, и обратно из Москвы сюда можно? – так же тихо спросил молодой человек. Но его прервал раздавшийся, казалось, совсем рядом крик. Голос был женский… или детский.

– Ох! Ой-ой-ой!

Послышался треск!

Даша вздрогнула:

– Там что-то случилось! Бежим.

На поляне, у ельника, валялся в траве мальчишка. Похоже, он и кричал – больше некому. Забавный такой, белобрысый, лет двенадцати, в застиранной футболочке «Ну, погоди!», в зеленых шортах с заклепками на карманах, в кедах.

– Эй! С тобой все в порядке?

– Нога-а…

Из серых глаз парнишки катились слезы, на левой ноге, чуть повыше колена, кровила свежая рана…

– Просто большая царапина, – всмотрелась Дарья. – Ее бы промыть… или йодом… Идти-то можешь?

С помощью Валеры пацаненок поднялся на ноги… сделал пару шагов… и улыбнулся:

– Ага, могу… Спасибо.

– Все равно йодом надо обработать. Ты откуда здесь взялся-то?

– Из поселка пришли. С ребятами. Палатки видали?

– Ага… Так вы одни, что ли?

– Еще Тамара Петровна…

– Учительница?

– Старшая пионервожатая. Ой, только бы она не узнала… Злая! Домой прогонит враз.

– И правильно, между прочим, сделает. – Даша вспомнила про радиацию и вздохнула. – Всех бы вас надо прогнать.

– А вы не здешние, да? – Мальчишка быстро приходил в себя и уже больше не плакал, лишь иногда морщился от боли. – Я по выговору сразу понял. У нас так не говорят.

– Не здешние, – скупо отозвался Валера. – Тебя как угораздило-то?

– Дык, это, я хотел лапника для шалаша… Забрался… И грохнулся… Прям вот вниз…

– Сам-то добредешь до своих?

– Угу… Только… – Вспомнив строгую пионервожатую, парнишка скривился и замолк. Видно, думал, что делать. – А вы туристы, да?

– Туристы, туристы. Иди давай, коли уж сам можешь.

– А… у вас палатка, да? А можно я с вами немножко посижу. Ну, пару часиков всего. Потом к Тамаре жених на мотоцикле приедет. Им тогда уж ни до кого… Меня Степаном зовут. А вас?

– Нет у нас никакой палатки! – Валерий начинал злиться. Не очень-то он жаловал таких вот назойливых людей, как этот Степа. – И вообще…

– Ну оставайся, если хочешь, – неожиданно смилостивилась Дашка. – Поможешь нам шалаш соорудить…

– О! Это я запросто! У меня и топорик с собой…

Забыв про рану, парнишка с готовностью потер руки, выказывая полную готовность тут же броситься за лапником.

– Я – Даша, а это – Валера, – продолжала девушка. – Да, приезжие мы… Немного вот заплутали.

– Заплутали? Здесь?

– И не ели давно.

– А я вам макарон принесу! С тушенкой. Только чуть погодя… Ну так что? Шалаш мастрячим?

– Мастрячим! – Дарья весело улыбнулась и незаметно подмигнула возлюбленному. – Давай.

– Вы тут мастрячьте тогда, мальчики, а я на хутор загляну. – Девушка одернула маечку. – Спрошу, может, у них йод найдется.

Вернулась она где-то минут через двадцать. Кроме флакончика с йодом, еще принесла крынку молока и краюшку хлеба.

– Там тетушка такая прикольная. Вот, угостила. Вку-усно!

Валерий невольно ахнул:

– Молоко? Оно же…

– Оно вчерашнее. В погребе стояло. Ты не волнуйся, пей… А ты ногу давай! Смажу… Да не дергайся! Ты же мужчина – терпи!

Со стороны дороги послышался треск мотоцикла.

– О! – встрепенулся Степан. – Вот и жених. «Иж-Юпитер» у него, с коляской. Белый бензобак, синие крылья. Классный такой.

– «Иж-Юпитер-три»? – Уточнив модель, молодой человек, наконец, улыбнулся. – Хорошая тачка.

– Ого! Да вы разбираетесь! Сами, поди, гоняете?

– Есть такое!

– Здорово! А у вас какой…

– Э-эй, Степан! Кто-то нам макароны с тушенкой обещал… – улыбнулась Даша, поставив в траву пустую крынку.

Мальчишка вскинул голову:

– Я сейчас… быстро.

К ночи похолодало. Степа не обманул, принес-таки макароны. Целую миску. Правда, ложки забыл… Ничего, сбегал еще раз.

– Там этот, мотоциклист который, ничего не рассказывал? – уплетая макароны, поинтересовался Валера. – Ну, про атомную станцию, про Чернобыль…

– Не, не рассказывал, – беспечно отмахнулся пацан. – Про станцию нам на классном часе только…

– А про поселок? Там-то какие новости?

– Да никаких. – Степка мотнул головой. – Ах да. Жених говорил – завтра в сельпо вино привезут. Так он с утра поедет. А Тамара – пешком, с нами.

– Опять вино, – вздохнула Дарья. – Далась им эта бодяга. Что-то холодновато стало… Да и Витек, как назло…

– Да уж. – Валера согласно кивнул. – Что-то сильно наш друг задержался.

– Так, может…

– Я так думаю: к утру не явится – пойдем искать. Сейчас-то уж никого не найдем. На ночь-то глядя. Внимание только лишнее привлечем. Той же милиции.

– Ой! А у меня в милиции – дядька! Старшина, между прочим!

– Степ, спасибо за макароны. Тебе к своим не пора?

– Пора. Ой… если вы в шалаше – я вам одеяло принесу. У нас есть лишнее.

* * *

Добравшись до поселка, Витек сразу же, еще на въезде, углядел желтый милицейский «УАЗ». Милиционеры тоже увидели велосипедиста… и поехали прямо к нему, включив мигалки и сирену!

– Ох, не к добру такая иллюминация!

Сплюнув, сталкер бросил велосипед и со всех ног помчался к лесу… где и отсиживался почти до самого вечера, осмелившись показаться в поселке лишь перед самым закатом. Дольше выжидать не имело смысла – как потом в темноте искать рюкзачок с хабаром?

Где именно искать, молодой человек знал точно. Конечно, у сельпо! Там, в кусточках… Именно туда Витек и скинул рюкзак, когда началась заварушка. И правильно сделал! Хотя как посмотреть. Из ментовки-то рюкзак куда легче было бы вытащить… Учитывая Дашку и ее «зуду». Ну, а если бы не явилась Дашка? Если б пропал рюкзак? А теперь попробуй еще найди, да. Парень мысленно припомнил все артефакты, весь свой хабар: две «батарейки», полдюжины «булавок», из которых три – «говорящие», «тещино колье» – четыре штуки, высушенная зонная росянка, переложенная когда-то из рюкзака Валеры. Немного. Но не так уж и мало. Да сколько бы ни было – хабар есть хабар. Чего его за здорово живешь чужакам оставлять?

Добравшись до сельпо, сталкер обшарил ближайшие кусты и, ничего не обнаружив, зашел в магазин. Постоял, полюбовался на пустые полки, прислушался к бабулям, стоявшим в очереди за сахаром и перловкой. Вдруг чего скажут. Или продавщицы. Решил спросить. Ответ получил такой: