После того как были окружены советские части в пойме Ворсклы и Ворсклицы, немецкое командование поручило зачистку образовавшегося «котла» 167-й пехотной дивизии. Танковые соединения должны были проверить на прочность советскую оборону на втором армейском рубеже.

К моменту выхода к Дуброву главные силы корпуса Кнобельсдорфа перешли из полосы 6-го танкового корпуса в полосу 3-го механизированного корпуса. На 14.00 6 июля из 228 положенных 3-му механизированному корпусу по штату танков на ходу было 222. Все танковые полки мехбригад, а также 49-я тбр были укомплектованы двумя типами танков: легкими Т-70 и средними Т-34, последний являлся основным в корпусе. Ударное соединение – прославившаяся в битве за Москву 1-я гв. тбр имела на вооружении только танки Т-34. Еще до начала боев ее батальоны вывели из района сосредоточения основных сил 3-го мехкорпуса во второй эшелон 6-й гв. армии. Часть танков комбриг полковник В.Н. Горелов расположил в засадах южнее Яковлева. Возникший вследствие окружения 5-го гв. танкового корпуса кризис вынудил М.Е. Катукова использовать бригаду Горелова не в центре участка обороны 3-го механизированного корпуса, как планировалось, а на стыке с соседом слева для прикрытия левого фланга корпуса. 1-я гв. танковая бригада практически в полном составе (кроме 10 танков) с одним батальоном 49-й танковой бригады в течение всего дня вела бои с дивизией «Лейбштандарт» у Яковлева и для отражения ударов XXXXVIII танкового корпуса не привлекалась. Таким образом, 6 июля С.М. Кривошеин мог использовать против частей 11-й тд и «Великой Германии» лишь танки трех мехбригад – 113 единиц и 13 машин, находившихся в составе 34-го отдельного бронеавтобатальона (в том числе 10 Т-34, прикомандированных из 1-й гв. танковой бригады).

Рассчитывая еще до темноты вклиниться в позиции второго рубежа обороны, немцы начали атаку позиций 3-го механизированного корпуса. В 17.25 Кнобельсдорф приказывает объединить 39-й танковый полк «Пантер» и танковый полк «Великой Германии» под руководством командира последнего, т. е. графа фон Штрахвица. Собранные в кулак танки начали давно ожидавшиеся атаки в северном направлении.

Быстрого взлома советских позиций на втором армейском рубеже вечером 6 июля не произошло. В журнале боевых действий XXXXVIII танкового корпуса эти события описываются следующим образом:

«19.00 «Великая Германия» докладывает, что после преодоления сильно заминированной местности с рядами колючей проволоки и противотанковым рвом находится в наступлении по балкам Ольховая, Большой. Бои очень тяжелые.

20.10 «Великая Германия» докладывает об ожесточенных боях против противотанкового фронта южнее Сырцево. Наши потери тяжелые. 11 тд также очень медленно продвигается около высоты 241,1 с танковым полком под очень сильным противотанковым огнем. Разведбатальон со штурмовыми орудиями прорвался с юга на эти вражеские позиции. Приходится взвешенно оценивать ситуацию и позволить частям боевой группы на восточной окраине леса юго-восточнее Дуброво продвигаться вперед с перерывами».

Яркое и красочное описание этих событий дал в своих мемуарах М.Е. Катуков: «После разговора с генералом Ватутиным я отправился в корпус Кривошеина, где в это время противник предпринял очередную атаку. На узком фронте, наступая вдоль Обояньского шоссе, он бросил в бой до 200 танков. Со стороны Яковлева доносился глухой непрерывный гул. На горизонте густой завесой стояла пыль.

Кривошеина я нашел в лесистом овраге. Рядом со щелью стоял его автофургон, в котором командир корпуса кочевал по фронтовым дорогам вместе с женой. Генерал что-то кричал по телефону. Увидев меня, закруглил разговор, положил трубку, поднес руку к козырьку:

– Товарищ командующий, противник предпринял наступление.

– Это я сам вижу… Какими силами?

– На участке корпуса до четырехсот танков!

– Не преувеличиваешь, Семен Моисеевич?

– Какое там преувеличиваю! Только на позиции Горелова – сто танков. На позиции Бабаджаняна – семьдесят!

Поднялись на НП, оборудованный на чердаке сарая, прикорнувшего на краю оврага. Хотя была середина дня, казалось, наступили сумерки: солнце заслонили пыль и дым. Бревенчатый сарай нервно вздрагивал. В небе завывали самолеты, трещали пулеметные очереди. Наши истребители пытались отогнать бомбардировщики противника, которые сбрасывали свой смертоносный груз на наши позиции. НП находился в каких-нибудь четырех километрах от передовой. Но что происходит в этом кромешном дыму, в море огня и дыма, рассмотреть было невозможно»[75].

Интересно отметить, что сотни танков в данном случае вовсе не являются преувеличением. Подразделения Кривошеева действительно подверглись атакам крупных масс танков корпуса Кнобельсдорфа, включая «Пантеры». Любопытно также отметить, что Катуков дает картину мощной танковой атаки немцев сразу после эпизода с отменой контрудара. Может создаться впечатление, что такие события, как отмена контрудара и удар по бригадам С.М. Кривошеева, следовали одно за другим. У читающего мемуары Катукова не остается ни малейших сомнений, что контрудар по такой толпе танков был дурацкой затеей. Однако отмену контрудара на Томаровку и вышеописанную атаку разделяют целый день. Крупномасштабные атаки на оборонительные позиции второго армейского рубежа обороны начались только после 18.00 6 июля. Понятно, что рассказ о том, как танковая армия весь день сидела и ждала у моря погоды, в то время как противник окружал стрелковые части в промежутке между первым и вторым рубежом обороны, смотрелся бы куда менее выигрышно.

Огнеметный Pz.III в действии. По новому штату некоторые немецкие танковые дивизии получили машины этого типа и использовали их в боях на Курской дуге

Подбитая «Пантера». Хорошо видны пробоины в борту башни и выбитый лючок выброса стреляных гильз – одно из уязвимых мест нового немецкого танка.

В ходе боевых действий 6 июля корпусу Кнобельсдорфа удалось достичь больших результатов, чем в первый день сражения. Однако в ходе двухсуточных ожесточенных боев дивизии XXXXVIII понесли существенные потери в бронетехнике, куда более тяжелые, чем дивизии СС. В первую очередь это относится к дивизии «Великая Германия». Согласно донесению XXXXVIII на 20.30 7 июля, вечером 6 июля дивизия имела в строю 1 Pz.III(kz.), 8 Pz.III (lg.), 1 Pz.IV(kz.), 21 Pz.IV (lg.), 2 Pz.VI, 12 огнеметных танков. 4 июля танковый полк дивизии располагал 112 боеспособными танками, в том числе 14 «Тиграми». К исходу 6 июля были выведены из строя 59 машин, в том числе 12 «Тигров». Еще более тяжелые потери понесли «Пантеры». Около 8.20 утра 6 июля бригада Деккера была готова ввести в бой 160 «Пантер». Согласно тому же донесению штаба корпуса к исходу дня 6 июля в строю осталось лишь 40 «Пантер». Снижение количества «Тигров» и «Пантер» существенно уменьшало ударные возможности корпуса Кнобельсдорфа.