Группа бомбардировщиков Ju-87 летит на задание в сопровождении пары истребителей Bf109

После того как определилось направление главного удара противника, М.Е. Катуков начал рокировать силы с неатакованных участков. Уже в 10.30 командующий 1-й танковой армией изымает 112-ю танковую бригаду из корпуса Гетмана и выдвигает ее на направление движения немецкого танкового клина. В 15.00 бригада с ходу вступает в бой, который продолжался до темноты. Ей удалось сдержать распространение на север подразделений «Великой Германии», преодолевших оборону 3-го мехкорпуса. Потери 112-й танковой бригады за день составили 19 Т-34 (11 сгорели) и 1 Т-70.

С рокировкой бригады из корпуса Гетмана внутренние резервы 1-й танковой армии были исчерпаны. 11-я танковая дивизия немцев во второй половине дня 7 июля уверенно продвигалась вдоль Обояньского шоссе на север. Однако в этот момент стали приносить свои плоды решения Н.Ф. Ватутина о сборе сил с неатакованных участков. Ситуацию удалось выправить за счет прибывшей из 38-й армии 180-й танковой бригады полковника М.З. Киселева и двух дивизионов ПТО, вооруженных 85-мм зенитками. Бригада полковника Киселева на 4 июля насчитывала 43 Т-34, 23 Т-70 и 4 Т-60. Она вступила в бой после 14.00 и существенно укрепила позиции противотанковой обороны на Обояньском шоссе. Преодолеть их с ходу немцам не удалось. Запрошенные командованием XXXXVIII танкового корпуса удары авиации по советским позициям перед 11-й танковой дивизией не состоялись. Самолеты VIII авиакорпуса были в этот момент задействованы для поддержки II танкового корпуса СС. Таким образом, результатом сильного удара корпуса Кнобельсдорфа стало сминание обороны двух мехбригад 1-й танковой армии, стрелкового полка 90-й гв. стрелковой дивизии. Немцам удалось прорвать передний край второго рубежа обороны и продвинуться примерно на 6 км (на участке 11-й танковой дивизии). Фронт вклинения составил несколько более 5 км.

Подбитый Т-34 с цельноштампованной башней-«формочкой»

В целом обстановку на южном фасе Курской дуги вечером 7 июля можно было охарактеризовать как положение неустойчивого равновесия. Нанесением сильных ударов на узком фронте немцам удавалось последовательно перемалывать дивизии и бригады 6-й гвардейской и 1-й танковой армий. Из шести стрелковых соединений 6-й гв. армии три (51 гв., 52-я гв. и 67-я гв. дивизии) были обескровлены и рассеяны. Сбор их отходящих частей продолжился и в течение 7 июля, и в последующие сутки. Еще одно соединение (90-я гв. стрелковая дивизия) было заметно истощено боями 7 июля. Количество танков в 5-м гв. танковом корпусе сократилось до одной полноценной танковой бригады. Потеряли от 50 до 70 % бронетехники 96-я танковая бригада, 245-й и 230-й танковые полки и 1440-й самоходный артполк. Артиллерийские части также были не в блестящем состоянии. В 496, 538, 611, 868-м и 1008-м истребительно-противотанковых полках осталось от 4 до 8 орудий. Лишились значительной части своей огневой мощи 14, 27-я и 28-я противотанковые бригады. Однако решительного результата с выходом на оперативный простор немецкому командованию пока добиться не удавалось, а число боеготовых танков (особенно в XXXXVIII танковом корпусе) неуклонно снижалось.

Контрудар 8 июля. На четвертый день битвы в распоряжение командования Воронежского фронта стали прибывать подвижные соединения из состава других объединений. Во-первых, это был 10-й танковый корпус В.Г. Буркова из 5-й гв. армии Степного округа, а во-вторых – 2-й танковый корпус А.Ф. Попова из состава Юго-Западного фронта. Прибытие свежих соединений подвигло Н.Ф. Ватутина на подготовку очередного контрудара. К нему также предполагалось привлечь уже втянутые в сражение корпуса: 2-й и 5-й гвардейские танковые корпуса и 6-й танковый корпус армии Катукова. По крайней мере, в таком виде был обрисован замысел контрудара в оперативной директиве № 0014/оп от 23.00 7 июля. Однако по итогам дня 7 июля об участии в контрударе 1-й танковой армии не могло быть и речи. Реально к контрудару были привлечены четыре корпуса (см. табл. 15).

Таблица 15. Численность танкового парка танковых корпусов, выделенных для участия в контрударе 8 июля 1943 г.

В окончательном варианте контрудар 8 июля представлял собой серию ударов по правому флангу танкового корпуса СС. Однако у каждого из перечисленных соединений были свои проблемы. Прошедший через окружение 5-й гв. танковый корпус был сведен в две бригады. 2-й гв. танковый корпус был отделен от фланговых позиций противника рекой. В довольно сложном положении находился свежий 2-й танковый корпус. Он выдвигался своим ходом из района Уразово. 58-я мотострелковая бригада корпуса не имела автотранспорта и фактически двигалась темпом пешего марша. Это существенно снижало его возможности в качестве самостоятельного соединения. Проблемой 10-го танкового корпуса был его командир. Но об этом будет подробнее сказано ниже.

Вместе с тем нельзя сказать, что резервы командования фронта были исчерпаны, а все прибывшие – нацелены на контрудар. Получившая 7 июля сильный удар противника 1-я танковая армия существенно усиливалась. Ей передавались из 38-й и 40-й армий:

309-я стрелковая дивизия полковника Д.Ф. Дрёмова;

86-я танковая бригада полковника Агафонова (64 танка на ходу на 5.7);

9-я зенитная дивизия;

36-й гв. минометный полк («катюши»);

222, 869-й и 1244-й истребительно-противотанковые полки РГК (по два десятка 76-мм орудий).

Танки Т-34 входят на исходные позиции для контратаки. Т-34 с «гайкой» были основной модификацией «тридцатьчетверки» в сражении на Курской дуге

Противотанковые полки и танковая бригада должны были прибыть в распоряжение М.Е. Катукова до середины дня 8 июля. Кроме того, в резерв 1-й танковой армии из 38-й армии передавался 203-й отдельный тяжелый танковый полк на танках КВ (21 машина на ходу). Однако наиболее ценный для обороны ресурс, пехота, пока запаздывал. 309-я стрелковая дивизия должна была выйти в район Зоринские Дворы лишь к 4.00 9 июля. Это было еще одним стимулом к проведению контрудара. Немцы могли успеть нанести тяжелое поражение войскам 1-й танковой армии до прибытия резервов.

К утру четвертого дня битвы немецкое командование стояло перед простым и неумолимым фактом: ударные группировки 4-й танковой армии потеряли больше половины своей бронетехники. В наихудшем положении был XXXXVIII танковый корпус. Из более чем 300 танков, которыми располагала «Великая Германия» в начале сражения, к вечеру 7 июля оставалось в строю всего 80 машин. Если не учитывать злосчастные «Пантеры», то в танковом полку «Великой Германии» к полуночи 7 июля остался в строю 31 танк, в том числе всего 1 «Тигр». Дивизия начинала наступление сотней танков. В 11-й танковой дивизии из полусотни Pz.III в строю в 24.00 7 июля было 36 танков, а из 22 Pz.IV – 18. В корпусе Хауссера ситуация была ненамного лучше. Из 578 танков и штурмовых орудий, числившихся на 4 июля во II танковом корпусе СС, к утру 8 июля в строю было 306 танков и САУ.