Заслуженный военный контрразведчик генерал-майор Василий Ефимович Грачев, сослуживец героя настоящего повествования по Прикарпатью, вспоминал, что «…именно в этот период чистки органов от «сталинистов» нависла угроза увольнения с компрометацией прославленного чекиста, глубокоуважаемого моего учителя — начальника генерал-майора Николая Григорьевича Кравченко.

При массовом пересмотре следственных дел за прошлые годы генерал-майору юстиции Лабутьеву, военному прокурору ПрикВО, попало (есть предположение, что было специально прислано — авт.) следственное дело на группу лиц, участников Польской войсковой организации («П.О.В. — Польска организация войскова»). Некоторые из них были осуждены к ВМН — расстрелу, за связь с польской разведкой, (диверсии — авт.) и конкретные факты проведения шпионажа против СССР.

В допросах, проходивших по делу четырех лиц, принимал участие в качестве стажера, Николай Кравченко, фактически исполняя роль писаря. Этого было достаточно для прокурора Лабутьева, чтобы составить заключение об его участии в незаконном аресте членов П.О.В., потом по суду расстрелянных по этому же делу…

Не считая себя ответственным за следствие по рассматриваемому делу, Кравченко полагал, что Лабутьев сфабриковал умышленное его обвинение. Поэтому между ними сложились натянутые отношения…».

* * *

Чтобы доказать свою невиновность, а он был уверен в этом, генерал Кравченко отправляет Грачева в Киев, где тот связывается с заместителем председателя КГБ Украины генералом Головченко И.Х., который дает санкцию на поднятие всех материалов дела оперативной разработки по «П.О.В.».

В этих документах было найдено указание Ежова № 00485 от 11 августа 1937 года, согласно которому подлежали аресту все лица польской национальности по обвинению в сотрудничестве с польской разведкой, шпионской, диверсионной и террористической деятельностью.

На борьбу с заблаговременно приготовленной поляками «пятой колонной», призывала ориентировка 3-го управления НКО СССР от 25 мая 1941 года. В ней отмечалось, что основным контингентом агентуры, используемой германскими разведывательными органами и забрасываемой к нам через западную границу, являются поляки -52,4 %, украинские националисты — 30 %, три четверти которых имеют возраст до 30 лет. Среди них 10 % молодых женщин с красивой внешностью.

Такова была объективность.

«Но при пересмотре дел на разоблаченных из этих категорий вражеских агентов такие прокуроры, как Лабутьев, без всякой предварительной проверки (мода дня! — авт.) выносили реабилитационные заключения, скажет со временем генерал-майор В.Е. Грачев, в частности, по полякам как репрессированным в ходе этнической чистки».

Какая этническая чистка?

Такими чистками против польского населения занимались в 1943–1945 годы бандеровцы на Западной Украине, а чекисты воевали против них. Вспомнить хотя бы резню ОУН бандеровского направления в селе Корталисы Ратновского района на Волыни. В наших партизанских отрядах вместе с русскими, украинцами и белорусами мужественно и стойко воевали поляки.

По собранным материалам, как вспоминал В.Е.Грачев, была составлена подробная обзорная справка с приложением перечня всех использованных при этом добытых источников. Об этом Николай Григорьевич Кравченко доложил лично Председателю КГБ при СМ СССР И. А.Серову, и по его указанию приказал составить на его имя краткое отношение, отразив в нем только выводы, а справку и собранные материалы выслать в приложении по отдельной описи.

Настроение у Николая Григорьевича после разговора с Серовым было приподнято-радостным. А через несколько дней он сообщил капитану Грачеву, что звонил Серов и поблагодарил за добытые материалы по «П.О.В.», восстановивший ее прежнюю оценку.

Кравченко особо не распространялся, но в тот период Грачев понял, что Серов к Николаю Григорьевичу относится доброжелательно, помнит о его заслугах по Тегеранской конференции, признанных по существу на международном уровне лично президентом США Рузвельтом. Значение этих заслуг трудно переоценить. Если бы Гитлеру удалось осуществить подготовленный по его заданию… теракт, то уже в 1943 году президентом США мог стать Трумэн, и исход Великой Отечественной войны был бы не столь успешным для Советского Союза, прежде всего по международным политическим результатам.

28 декабря 1958 года председателем КГБ стал Александр Николаевич Шелепин, бывший с 1947 года первым секретарем ЦК ВЛКСМ и членом ЦК КПСС. Это он летом 1957 года был в числе группы молодых партийных руководителей, не давшей старой гвардии, Молотову, Булганину, Маленкову и Кагановичу, снять Хрущева.

Никита Сергеевич оценил поступок «смелого солдата партии» по достоинству, предложив ему возглавить органы государственной безопасности.

После чего, Комитет и его органы на местах объявлялись политическими органами партии — «вооруженным отрядом партии и правительства» по защите от посягательства внешних и внутренних врагов, а также по охране государственной границы СССР.

И слон начал действовать в посудной лавке. В контрразведке он понизил статус подразделений, ликвидировал управления, сделав их отделами. Этот процесс ударил по званиям и денежному содержанию сотрудников.

Шелепин, прозванный в чекистской среде «железным Шуриком», много нанес вреда в кадровой политике Комитета. Он убирал опытных чекистов, заменяя их молодыми функционерами из комсомола и партийных органов.

Автор книги, служа в тот период в Особом отделе Прикарпатского военного округа, был свидетелем бурной реакции оперативного состава на назначение заместителем руководителя военной контрразведки 13-й армии в городе Ровно обкомовского чиновника. Этот пришелец много наломал тогда дров, пришлось исправлять ошибку снятием его с должности. Человек он был хорошим, а чекистским руководителем никудышным.

Разгоняя кадры сталинского периода, — рассказывал Василий Ефимович Грачев, — «железный Шурик» добрался и до генерала Кравченко. В августе 1959 года по его указанию Николай Григорьевич был уволен из органов госбезопасности, разжалован в рядовые, но не лишен льгот почетного чекиста, поэтому сохранил право на ношение генеральской формы. Пенсионное обеспечение определилось в 50-процентном размере.

О состоявшемся увольнении, — продолжал Грачев, — я узнал от Николая Григорьевича при разговоре по телефону. На мое возмущение:

— Как же так? Мы же доказали Вашу невиновность?!

Последовал ответ:

— Дело не в виновности, уволили и всех других, кто работал со Сталиным.

Вскоре Николай Григорьевич не обменял, а сдал квартиру во Львове и нашел жилплощадь в Калининграде, где жила его сестра…

После убытия в Калининград до конца его жизни между нами продолжалась переписка.

* * *

Небезынтересно послушать ранние речи борца с исполнителями репрессивных приказов Лубянки. Тогда он говорил по-другому, практически в поддержку тех, за кем охотился в середине пятидесятых.