Подходя к поиску ответов, следует, наверное, исходить из двух посылов: во-первых, из особенностей того времени и, во-вторых, из характера нашего героя.

Попытаемся исследовать время, которое называлось сталинским.

Режим секретности соблюдался тогда всем народом, — кругом ведь враги: и внутренние, и внешние. Ну, а чекистам сам Бог велел заниматься режимными мерами, а тем более вождь кремлевский потребовал блюсти эту самую секретность при проведении конференции. И тут все правильно, ремесло специальных органов во все времена и во всех странах было, есть и будет засекречено. Это их парадигма деятельности.

В конкретном случае речь шла о масштабной операции, связанной с конференцией международной значимости. Кто для молодого 32-летнего подполковника были Сталин, Рузвельт и Черчилль? Конечно же, боги!

Их надо было защитить от посягательства со стороны нацистских диверсантов. Чем? Надежной физической охраной и агентурными, оперативными и оперативно-техническими мероприятиями в операциях по обезвреживанию местной прогерманской агентуры и немецких террористов и диверсантов.

Думается, в тех и других чекистских мероприятиях Кравченко участвовал. В каком качестве? К сожалению, сегодня однозначный ответ на этот вопрос дать затруднительно. Потому что нет совершенно никаких материалов.

Но вот что интересно, не упоминается его имя ни в «Энциклопедии секретных служб России», ни в «Энциклопедии спецслужб СМЕРШ», ни в однотомном издании «СМЕРШ — 60 лет Победы в Великой Отечественной войне», ни в двухтомном издании «Военная контрразведка», ни в других источниках.

Что это? — провинился он где-то и когда-то или получил генеральское звание незаслуженно? И еще один, идущий следом вопрос, почему его, фронтовика, после Тегерана не направляют на поле брани, ведь продолжается кровавая сеча, а бросают на непродолжительные сроки руководить управлениями военной контрразведки не фронтов, а второразрядных Среднеазиатского и Туркестанского военных округов?

Может, берегли для истории? Может, также как «уберегли» жизнь Гагарина для той же самой истории?

Вряд ли!

А может, это след происков кадровиков с подачи Абакумова? За ним такой грешок водился — терпеть не мог молодых, грамотных и творчески мыслящих личностей возле себя, но терпел тех, кого назначал сам Кремль.

Это можно проиллюстрировать на примере с генерал-лейтенантом Евгением Петровичем Питоврановым — умницей и порядочным человеком, который был знаком автору этой книги по Высшей школе КГБ.

С 1962 по 1965 годы он руководил «кузницей чекистских кадров» или «чекистской Сорбонной». Когда ему исполнилось 50 лет, партийные церберы хрущевского развода, пришедшие на Лубянку большими руководителями со Старой площади, в качестве «юбилейного подарка» вручили заслуженному генералу «повестку на пенсию», объявив, что начавшийся для него учебный год будет последним, поскольку «возраст перевалил уйти в запас».

Помнятся до сих пор его усталые и грустные глаза при прощании с преподавательским составом и слушателями в клубе «Вышки» на Ленинградском проспекте возле Белорусского вокзала…

Автор присутствовал на этой прощальной встрече.

Но вернемся к теме.

Как известно, в марте 1946 года наркоматы преобразовали в министерства. Министром госбезопасности вместо протеже Берии — Меркулова Сталин назначил хорошо ему известного Виктора Абакумова. Первым заместителем к новому министру Абакумову и по совместительству — начальником Главного управления контрразведки (ГУКР) Сталин рекомендовал взять человека на пять лет моложе шефа ГБ — Евгения Петровича Питовранова.

Вряд ли вождь не был осведомлен о том, что Абакумов очень ревниво наблюдает за стремительной карьерой своего молодого коллеги. Бывший хозяин СМЕРШа всегда с подчеркнутой сдержанностью реагировал на его успехи, да и в личном плане старался удерживать его «на дистанции».

Это могло случиться и с молодым высоким красивым «хохлом» Николаем Григорьевичем Кравченко. Хотя на конкуренцию в качестве кандидата в Центральный аппарат СМЕРШа он не тянул. Там стояла длинная очередь более заслуженных генералов. Но Сталин был магом в кадровых перестановках.

Загадка? — Да!

Зависть? — Может быть!

Злорадство? — Вполне возможно!

Здоровье? — Неизвестно, хотя признаков его отсутствия не было, за исключение двух ранений…

* * *

Есть еще одна загадка, ее озвучила сестра Ольга в беседе с представителем Совета ветеранов Департамента военной контрразведки ФСБ РФ, сейчас председателем совета ветеранов УФСБ по Калининградской области полковником в отставке С.И.Захаровым.

Как известно, Николай Григорьевич Кравченко скончался в ночь с 12 на 13 апреля 1977 года. Похороны проходили по христианскому обычаю на третьи сутки — 15 апреля. И сразу же после похорон, со слов сестры, наводившей порядок в квартире умершего брата, прибыло несколько оперативников, — «пришли какие-то люди из КГБ, забрали его записи».

Были ли они из Управления КГБ СССР по Калининградской области или из Центра, сегодня нам не дано узнать.

Выходит, они что-то искали, чем-то интересовались. С «записями» его могли быть блокноты, в которых он хранил выписки афоризмов, удачных выражений, воспоминаний. Могли их интересовать и письма от Цесарской, которая своей внешностью в 30-х годах при пике артистической славы, интересовала некоторых заграничных режиссеров и продюсеров. Кроме того, ее первый муж, тоже чекист, в звании капитана, был расстрелян в 1937 году, как агент иностранной разведки и, естественно, как «враг трудового народа».

Нельзя исключать того, что Николай Григорьевич взялся написать мемуары, — книгу своих воспоминаний. Об этом намерении мог поделиться на работе в райкоме партии Центрального района Калининграда. Да, этого творческого всплеска, очевидно, хотели и сами райкомов-ские чиновники, упрашивая, что-либо «создать мемуарного», что стало достоянием органов госбезопасности, которые «пасли важного секретоносителя», наказанного самим новым хозяином КПСС и СССР.

Вот поэтому сотрудники могли искать рукопись будущей книги. Ведь о деятельности сталинского фаворита, взятого из Брянского фронта и направленного в 1943 году в Тегеран, до сих пор ничего неизвестно, кроме общих фраз, — «получил генерала досрочно за предотвращение покушения на «Большую тройку».

С другой стороны, продержав тайну своего участия в тегеранских событиях сорок третьего года всю жизнь, сомневаюсь, чтобы он взялся ее приоткрыть в конце своего пребывания на грешной земле.

Наверняка Николай Григорьевич — знаток выписывания афоризмов — знал кальдероновскую притчу о том, что никогда не доверяйте ваших тайн бумаге — это все равно, что бросить камень в воздух: если знаешь, кто бросил его, то не знаешь, куда он упадет.

Кроме вышеперечисленных причин проявленного интереса со стороны органов КГБ могли быть и другие. Например, данные о наличии у него дарственного холодного и огнестрельного оружия. Скажите, какой фронтовик, а тем более недавно действующий генерал, не имел тогда дома, чего-то подобного.