Когда человек ничего не ответил, Ричард усилил хватку. Людоед выпучил глаза и вывалил язык, его лицо покраснело.

– Как далеко царство шан-так? – спросил Ричард с опасным спокойствием.

– Не знаю… Никогда не бывал там. Я не настолько глуп.

– Как далеко?

– Несколько дней. Чуть больше. Но они поймают тебя, сожрут плоть и выпьют кровь. Заберут душу.

– Нельзя забрать душу человека, выпив его кровь или сожрав его. Нет способа получить чужую душу, это невозможно.

Человек стал вырываться еще сильнее, с удвоенной яростью пытаясь высвободить руку и за что-нибудь схватиться. Но не смог. Ричард не хотел рисковать и сильнее сдавил его горло.

– Ложь! – Человек задыхался, его лицо от нехватки воздуха побагровело. – Вы хотите оставить их себе. Все вы, с душами, жадные. Вы оскорбляете мир своим существованием. Мы заберем ваши души. Мы заслуживаем их. Мы заберем все ваши души!

Саманта подошла к мужчине и спокойно взглянула ему в лицо.

– Почему вы считаете, что заслужили наши души? По какому праву?

Ричард крепко держал мужчину за шею, но свирепый взгляд его пленника обратился на Саманту. Он злобно и с вожделением оскалился.

– Мы сожрем вашу теплую плоть, выпьем теплую кровь и заберем души. Мы будем править миром живых.

Ричард сдавил его так крепко, что тот взвизгнул.

– С тобой есть еще кто-нибудь?

– Нет!

– Прекрасно, – сказал Ричард себе под нос и свернул ему шею.

Когда мертвое тело соскользнуло на землю, Ричард указал на него Саманте.

– Пойдем. Лучше убраться отсюда, пока такие же, как он, не нашли его.

Трудное путешествие по пересеченной местности отняло у Ричарда почти все силы. Чем дальше на север забирались они с Самантой, тем более неровной становилась земля и тем больше темнело и мрачнело вокруг. Порой облака опускались так низко, что вершины деревьев исчезали в серой мгле.

Карабкаться по крутым скалистым подъемам лишь для того, чтобы спуститься по противоположной стороне, делать это вновь и вновь, когда за деревьями появлялся новый подъем, сильно утомляло. Продвижение усложнялось и тем, что кое-где ветви тесно росших деревьев сплетались, и путники теряли драгоценное время, с трудом пробираясь сквозь них. Кое-где встречались спутанные колючие лианы, которые приходилось огибать.

После встречи у ручья с охотником за душами, который жаждал сожрать их заживо, ночью Ричард долго не мог уснуть, жалея, что нельзя убить это чудовище еще раз.

Саманта тоже выглядела усталой. Прошлой ночью, а потом и весь следующий день, пока они пробирались по девственному лесу в Темных Землях, девушка была необычайно тиха. Когда Ричард спросил, все ли с ней в порядке, она ответила, что расстроена тем, что сказал ей в глаза этот злыдень, хотевший сожрать ее теплую плоть и выпить всю кровь, а потом заполучить еще и душу.

Однако Ричард полагал, что ее, по-видимому, больше беспокоят те столь же безумные полулюди, которые убили ее отца и, вероятно, держат в плену мать.

Во всяком случае, Ричард верил, что ее все еще держат в плену, а не убили. А также верил, что Зедд, Никки, Кара и Бенджамин с остальными воинами живы. Он знал, что тусклый лучик надежды еще светит. Попасть в руки столь беспощадным людоедам, должно быть, ужасно, и Ричард постоянно чувствовал страх за друзей. Этот страх заставлял его стремительно идти вперед.

Желая спасти друзей – всех, кого любил и о ком пекся, – он в глубине души знал, что единственный способ сохранить Кэлен жизнь – доставить ее в сдерживающее поле в Народном Дворце вместе с Зеддом и Никки, чтобы те избавили ее от прикосновения смерти, полученного от Терновой Девы.

Осмотревшись, Ричард заметил, что лес погружается во тьму, хотя было чуть за полдень – слишком рано, чтобы начало смеркаться. Иногда он поднимал голову, но сквозь плотный свод, образованный кронами деревьев, не проглядывало небо, поэтому он не мог понять, собирается ли дождь. Но при этом он согрелся, несмотря на холодный туман.

Шагая по узкой заболоченной низине, Ричард почувствовал сильную усталость и опустился на колено. Обессиленному, ему казалось, что он больше не сделает и шага. Он должен остановиться отдохнуть.

– Лорд Рал, что случилось? – спросила Саманта, бросившись к нему.

Ричард с тяжелым вздохом понурил голову.

– Устал, вот и все. – Он отмахнулся. – Ничего страшного. Сказываются тяжелая дорога и плохой сон…

Саманта приложила ладошку к его лбу.

– У вас жар.

Он нисколько не удивился.

– Вполне возможно.

Она положила руку ему на плечо, а другой указала на камень.

– Присядьте-ка.

Он оглянулся и сел на покрытый листвой камень, куда указывала Саманта. Она встала перед Ричардом, и их лица оказались почти вровень. Девушка прижала кончики пальцев к его вискам, и он почувствовал несильное, но знакомое покалывание: за дело взялась магия.

– Это тьма в вас, – негромко произнесла Саманта, наконец убрав руки за спину. – Прикосновение смерти. Как у Матери-Исповедницы. Такое же мрачное зло, жаждущее заполучить вас обоих. Как я и опасалась, положение ухудшается.

– Ты права, – кивнув, сказал Ричард. – Можно что-нибудь сделать?

Она медлила с ответом.

– Увы, Лорд Рал. Я сделала все, что могла. Хотелось бы мне знать больше об исцелении или о других способах помочь, но увы. Думаю, теперь сделать это в силах лишь ваш дедушка.

– А если ты будешь не исцелять меня при помощи дара, а вливать в меня силы?

Она опять задумалась, потом прижала кончики пальцев к его вискам. Ричард снова почувствовал теплое покалывание. Он слышал пение птиц вдалеке и чувствовал влажное прикосновение ветра к лицу. Ощущал теплый свет магии и знакомое замедление времени.

Саманта убрала руки.

– Помогло?

Ричард поднялся и подвигал руками, стараясь понять, лучше или нет. По крайней мере, теперь он мог стоять.

– Пожалуй, помогло. Мне лучше, благодарю.

– Жаль, что я не могу сделать большего, Лорд Рал. Ведь это временная мера. Вам нужны более серьезное лечение и отдых, пока вы не выздоровеете окончательно.

Он кивнул и изобразил улыбку, подбадривая девушку.

– Думаю, теперь я в силах идти. Пошли, позже отдохнем еще.

Ричард заставлял себя двигаться, не обращая внимания на желание идти медленнее или вовсе остановиться. В глубине души он знал, что если сдастся и приляжет, то умрет, как люди, застигнутые метелью, устают, ложатся и засыпают навсегда.

Он сказал себе, что, когда умрет, получит для отдыха всю вечность. А если хочет жить и хочет, чтобы жили другие, нужно потрудиться.