Еще не зная о том, что после смерти Мономаха сила великого князя ничуть не ослабела, сыновья покойного князя Володаря, правившие там, где завещал им отец (Владимирко – в Звенигороде, Ростислав – в Перемышле), рассорились друг с другом. Точнее, ссору ту начал Владимирко, решивший отнять у брата Перемышль. На стороне Ростислава были оба сына Василька, и Владимирко отправился в Венгрию за помощью короля Штефана. Тот отказался ехать сам, однако дал воинов. Не успели венгры добраться до Звенигорода, как город осадил Ростислав. И русские, и венгры оборонялись так, что он отступил, и они уже готовились брать Перемышль, когда вдруг появилось не слишком большое войско Мстислава. Начавшаяся, но не принесшая пока жертв война закончилась переговорами в Серете. Мстислав объяснил, что каждый князь должен владеть своим уделом, что он очень не хочет проливать кровь, но, если хоть где-то не остановятся междоусобицы, кровь пролить придется. Эти слова подействовали на обоих братьев, междоусобица прекратилась, а венгры вернулись на родину.

Мстислав радовался: он дважды победил удельных князей при помощи их же оружия. Больше не было никаких свар и распрей. Мстислав понял, что он показал свою силу и удержал в руках объединенную отцом Русскую землю. Теперь он хотел сделать то, чего не смог добиться даже его отец.

Понимая, как сложно это сделать, Мстислав знал: нужно придумать что-то совершенно неожиданное. Он много размышлял об этом, но ни к нему, ни к Григорию, с которым он продолжал советоваться, никакое решение в голову не приходило.

В следующем году Мстиславу пришлось думать совсем о другом. В Новгороде была очень холодная зима, вымерзли озимые, и снег лежал до тридцатого апреля. Потом, когда снег растаял, вода затопила поля; из-за неурожая и отсутствия припасов возник голод. Как же Мстислав мог не помочь своему любимому городу, своему бывшему княжеству (впрочем, он не оставил бы в беде и другое княжество)? По приказу Мстислава туда послали много еды; о том, чтобы еду послали Ставру Гордятичу, Мстислав распорядился отдельно, указав, что именно нужно посылать. Он знал, что его заботу о старом боярине очень хвалили, не понимая, что заботится он о Василисе. Отдельные распоряжения Мстислав дал и насчет своего тестя, новгородского посадника. До окончания голода была отменена выплата Новгородом пошлин.

Уже в следующем, 1027 году Новгород жил нормальной жизнью и возобновил торговлю с иноземцами (купцы плавали на судах в Данию и Голландию). В том же году к Мстиславу, который лежал в постели, недавно проснувшись, пришла совершенно неожиданная мысль. Подождав, пока проснется Ульяна, он обнял и расцеловал жену.

Мстислав призвал в Киев двух своих братьев, двух старших сыновей, еще некоторых князей и объяснил им, что они должны делать. Затем князья вернулись в свои города. Если в Полоцке что-то и узнали, то могли подумать лишь о каком-то совещании, их не касавшемся.

Во время этого совещания Мстислав сказал всем, когда они должны повести свои войска к Полоцкому княжеству. Поскольку расстояние у них было разное, он рассчитал, во сколько каждый должен начать, чтобы границу все перешли одновременно. Лишь в таком неожиданном и мощном нападении (не только в один день, но и в один час) Мстислав видел единственную возможность разрешить задачу.

Его братья Вячеслав, князь смоленский, и Андрей, князь владимирский, его сыновья Изяслав, князь курский, и Ростислав, князь туровский, сын Святополка Брячислав, князь клецкий, сын Давыда Игоревича Всеволодок, князь городницкий, все три Олеговича перешли границу в назначенный час. Вспомнив о том, что два Изяслава погибли в битве, Мстислав послал полк, который присоединился к войску его старшего сына. Братьев Ярополка и Юрия, находившихся слишком далеко, Мстислав решил не звать в этот поход. Олеговичи вместе с отрядом торков, которыми командовал боярин Иван Войтешич, взяли город Борисов, названный в честь нового полоцкого князя, брата уже умершего Глеба, и пошли к Минску. Изяслав взял Логожск и направился к городу, названному по имени его тезки, сына Рогнеды, который уже осадили его дяди. Там был князем сын Бориса Всеславича, пытавшийся бежать к отцу, но на пути схваченный Изяславом. И с ним, и с другими пленными обращались так мягко, что жители Изяславля, осажденные теперь тремя князьями, узнав об этой мягкости, сдались в первую же ночь осады. Олеговичи вместе с Войтешичем и торками взяли Минск, а остальные (подошло и новгородское войско) – Полоцк, который даже не оборонялся при таком натиске.

Мстислав сделал Изяслава князем полоцким. Свергнутого Бориса Всеславича, его братьев, сыновей и племянников он отправил к Черному морю, откуда тех на ладьях повезли в Ромею.

В народе с восхищением обсуждали все это и нередко говорили, что Мстислав, пожалуй, даже лучше своего отца. «Мстислав Владимирович не любит насилия, – сказал один киевлянин, – однако же он взял Полоцкое княжество, что не удавалось Владимиру Всеволодовичу. Не сам брал, но сам все подготовил, осенила его нежданная мысль. Да, такого великого князя у нас еще не было».

Мстислав был совершенно счастлив. Он не поддался предложениям Сатаны, но сбывалось все, чего Мстислав хотел, и даже то, о чем он не мог мечтать. Он не только удержал в своих руках крепкое государство, восстановленное его отцом, он возвратил отколовшийся осколок. У него была любимая жена, годившаяся ему в дочери, но любившая его не меньше, чем он ее. И он чувствовал себя таким же здоровым, как в молодости.

Однако он не собирался жить спокойной жизнью, он хотел присоединить северные земли, хотел, чтобы границы Киевской Руси дошли до Балтийского моря.

Мстислав не мог знать, что умрет через три года пятидесятипятилетним, вернувшись после удачного (но только начинавшего задуманное) похода на Литву и успев распорядиться, чтобы пленных расселили по деревням. Не мог он, конечно, знать и то, что всего лишь через несколько лет после смерти его причислят к лику святых. Это могло бы случиться и раньше, если бы не споры с ромейской церковью, где не могли простить Мстиславу то, что он не назначил митрополитом грека, а явно хотел назначить русского.

В 1032 году монахи, не договариваясь друг с другом, вносили в летописи слова о том, что умер Мстислав Великий.

Проживи Мстислав столько, сколько прожил его отец Владимир Мономах, или хотя бы ненамного меньше, Русь, скорее всего, не развалилась бы снова. Мстислав не ждал смерти, но перед походом на Литву, допуская гибель в бою, сказал брату Ярополку, что тот – его наследник и что, правя в Киеве, он должен отдать Переяславль сыну Мстислава Всеволоду. После внезапной смерти Мстислава Ярополк так и сделал, однако Всеволод был князем переяславским всего несколько часов; его изгнали дяди Андрей и Юрий, впоследствии за любовь к набегам на чужие и далекие от него русские земли прозванный Долгоруким. Наводить порядок и защищать брата отправился старший сын Мстислава Изяслав. Договориться с дядями ему удалось, но он не знал, что из ромейской ссылки после известия о смерти Мстислава вернулись отпущенные императором Иоанном родственники уже умершего Бориса Всеславича, бывшего князя полоцкого. Они воспользовались отсутствием Изяслава, и племянник Бориса объявил себя князем. Вернувшийся Изяслав отстоял Минск и окрестные города, став князем минским.