– Я же говорил, – ответил куда менее вкрадчивый голос Газена, – он работает с группой Табман.

Джек осторожно открыл глаза – и встретился с сердитым взглядом рабовладельца.

Газен и Неверлин стояли у дальней двери салона, слева и справа от Неверлина застыли его телохранители. У того, которого не так давно стукнул Дрейкос, была повязка на голове и хмурый вид; он держал в руке какой-то мерзкий пистолет.

– Полный абсурд, – усмехнулся Неверлин. – Группа Табман? Ерунда. Вирджил Морган и его племянник не занимаются благотворительностью.

– Тогда как вы объясните, что снаружи прячутся все эти рабы? – спросил Газен. – Я же говорю вам, он пытается поднять бунт!

Медленно и осторожно Джек стал поворачивать голову.

Он не успел закончить движения, как один из бруммг заметил это и повернул его голову так, чтобы мальчик снова смотрел вперед. Но Джек успел-таки увидеть, что вокруг него сгрудились восемь бруммг.

Это было ближе к подсчетам Дрейкоса, чем к его подсчетам. И все-таки он, Джек, был прав: соотношение сил было препаршивое.

– Он привел сюда рабов только для того, чтобы создать хаос и отвлечь ваше внимание, – сказал Неверлин. – С его точки зрения, даже если бы кто-нибудь из рабов погиб – невелика беда. – Он приподнял бровь, глядя на Джека. – Или вы не заметили, что он не привел с собой на борт ни одного из них?

– Итак, вы не думаете, что этих рабов можно использовать, как козырь в рукаве? – спросил Газен.

– Ни в коем случае, – ответил Неверлин. – Загоните их обратно в бараки или сожгите на месте. Решайте сами.

Газен кивнул и потянулся к воротнику...

– Подождите, – сказал Джек.

В тот же миг, как с его губ сорвалось это слово, он пожалел, что его уже нельзя взять назад. Газен, конечно, не убил бы так запросто Маэрлинн и остальных – во всяком случае, не убил бы здесь и сейчас. Даже если бы он решил, что рабы заслуживают смерти, он, скорее всего, приказал бы засечь их до смерти, чтобы преподать урок остальным.

Но Джек сразу об этом не подумал, а теперь было слишком поздно.

– Так-так, – сказал Неверлин, самодовольно улыбаясь. – Значит, он действительно испытывает какие-то чувства к этим маленьким грязным ничтожествам, верно? Это надо запомнить.

– Или же он просто слишком щепетилен, – с отвращением проворчал Газен. – Видели бы вы его лицо после того, как тем утром мимо него на кухне провели вистауков.

– Вы зря велели их высечь, – с трудом проговорил Джек. – Они не крали еды. Это я ее украл.

Газен фыркнул.

– Не смеши меня. Ты всю ночь просидел в «сковородке».

– Выкиньте еду из головы, – нетерпеливо сказал Неверлин. – Скажи мне вот что, Джек. Как сильно ты заботишься об этой дряни?

– И решай быстро, – добавил Газен. – У меня есть отряд снайперов, которые целятся сейчас в рабов из верхних окон.

Джек сглотнул.

Они угодили в ловушку, и она захлопнулась, а вокруг толпились бруммги.

Но Дрейкос до сих пор не шевелился, распластавшись на теле Джека. Чего, во имя неба, ждет к'да?

А потом, когда Джек внимательней посмотрел на группу людей у двери, он вдруг понял, чего именно ждет дракон.

– О да, вот это настоящая отвага, – как можно презрительней сказал мальчик. – Стрелять в безоружных рабов из окон. Именно так настоящие мужчины и решают свои проблемы!

– В отличие от тебя, вырубившего моих охранников? – парировал Газен.

– Тебе еще повезло, что я их не убил, – сказал Джек, надеясь, что угадал правильно и Дрейкос действительно не убил ни одного из них. – И что я не убил хрупкого телохранителя мистера Неверлина, – добавил он. – Как твоя голова, приятель?

Телохранитель с перевязанной головой тихо зарычал.

– Спокойней, Джондо, – произнес Неверлин. – Настанет и твой черед.

– Да, их черед всегда настает, верно? – презрительно сказал Джек. – Телохранители и бруммги. Вы когда-нибудь расправлялись с кем-нибудь сами, без приказа? Или вы всегда прячетесь за спинами других?

Газен шагнул вперед.

– Послушай, сопляк...

– Прекратить, – приказал Неверлин. Он говорил тихо, но что-то в его тоне заставило Газена резко остановиться. – Не дайте ему спровоцировать вас. С ним все кончено, и он это знает.

– А Газен не думает, что со мной все кончено, – быстро сказал Джек. – Он до сих пор меня боится. Если бы он не боялся, он не прятался бы все время за спинами бруммг. Он трус – чистокровный, стопроцентный, без примесей.

Джек стрельнул взглядом в тех бруммг, что были в поле его зрения.

– Знаете, на вашем месте я бы нашел себе босса получше.

– Заткнись, – прорычал Газен.

– А ты заставь меня заткнуться! – с вызовом ответил Джек.

Взгляд Газена скользнул к плечу Джека. Рабовладельцу показалось, что он уловил легкое движение за...

– Я сказал – хватит! – рявкнул Неверлин. – Вы спятили, Газен? Нам нужно, чтобы он был в полном сознании, только тогда он сможет поговорить со своим дядей.

– Ах да, – язвительно сказал Джек. – Я полагаю, вы хотите, чтобы я уговорил его сдаться. Но знаете, сейчас мне что-то не хочется это делать.

– Тогда твои друзья умрут, – негромко проговорил Неверлин.

Джек улыбнулся, хотя ему вовсе не хотелось улыбаться.

– Вы что же, правда думаете, мне есть до этого дело?

Долгую минуту Неверлин всматривался в его лицо. Джек, не дрогнув, выдержал его взгляд, хотя сердце часто колотилось в груди мальчика.

Если его блеф распознают... если Газен прикажет стрелять по рабам...

– При всем уважении, сэр, – пробормотал неперевязанный телохранитель, – я не думаю, что у нас есть на это время. «Джинны-90» могут появиться здесь в любую минуту.

– Он прав, Джек, – согласился Неверлин. – Мы же не хотим, чтобы твой дядя погиб в воздушном бою, верно?

– Я не буду уговаривать его сдаться, – ответил Джек упрямо. – У меня лично есть время. И вы ничего не посмеете мне сделать.

Неверлин покачал головой.

– Для такого умного мальчика, Джек, ты демонстрируешь удивительно плохую память. Кастан!

Неперевязанный телохранитель сунул пистолет обратно в кобуру и вытащил маленькую плоскую коробку. Открыв ее, он вытащил гипоспрей.

– Овечий яд, – пояснил Неверлин. – Помнишь? Джек прижался спиной к тем, кто его держал, как будто пытаясь оказаться подальше от спрея. Один из бруммг крепче сжал его руку...

– Ой! – выдохнул Джек, как будто ему стало очень больно.

– Ничего ему не делайте! – рявкнул Неверлин.