Рис. 15. Поход Вещего Олега на Царьград, миниатюра Радзивилловской летописи

Впоследствии образ Ильи Муромца эволюционировал от княжеского родственника к крестьянскому сыну как под влиянием других исторических прототипов, так и под влиянием желания простого народа видеть любимого героя выходцем из своей среды. Отметим, что с чисто этимологической точки зрения само прозвище русского князя в житии способствовало подобной эволюции. Как отмечают лингвисты, имена Бранимир и Бранислав образованы от корня -borniti-, ст.-слав. бранити: болт, браня, «защищать, предохранять», «боронить», диал. браним, «охранять, стеречь» и «боронить вспаханное поле», макед. брани, «защищать, оборонять», «боронить», сербохорв. бранити, «защищать, оборонять», «боронить (пашню)», словен. braniti, «защищать», «боронить», чеш. braniti, «защищать», в.-луж. bronic, «вооружать», н.-луж. bronis, «вооружать, защищать, охранять», польск. bronic, «защищать, оборонять», др.-русск. боронити, «защищать», рус. боронить, «защищать, оборонять», «бороновать, производить обработку вспаханной земли, разрыхлять ее бороной», ст.-укр. боронити, «защищать, оборонять», укр. боронити, «оборонять, защищать», «бороновать»{621}. Таким образом, мы видим, что почти во всех славянских языках исходный корень относился одновременно и к военному делу, и к обработке земли, что, безусловно, облегчило последующее переосмысление образа Бранлива как крестьянского сына. Стоит вспомнить, что одним из самых первых подвигов Ильи Муромца оказывается освобождение «дорожки прямоезжей» в столицу Киевской Руси. Хоть под влиянием его новой биографии в Киев путь прокладывается уже из Чернигова, однако этот подвиг богатыря в былинах вновь перекликается с походом Бранлива, проложившего новый путь «го варяг в греки». Ниже будет рассмотрен еще один сюжет про Илью Муромца, который может быть соотнесен если не непосредственно с Бранливом, то с эпохой контактов восточных славян с варяжской Русью.

Внимательное исследование известия Жития Стефана Сурожского позволяет сделать вывод не только о наличии русов на севере Восточной Европы до призвания Рюрика, но и впервые по достоинству оценить влияние князя Бранлива на русскую историю. По всей видимости, именно он, являясь родственником ободритской княжеской династии, способствовал заключению брака Умилы с Готлибом, который после смерти Гостомысла привел к появлению на севере Восточной Европы очередной волны переселенцев из варяжской Руси. Почти одновременно с этим он совершает поход из окрестностей будущего Новгорода в Крым, прокладывая знаменитый путь «из варяг в греки», который впоследствии станет одним из магистральных путей будущего Древнерусского государства. Именно по следам Бранлива пойдет впоследствии преемник Рюрика Олег, который сначала объединит Новгород и Киев, а после совершит морской поход на Царьград. Таким образом, наряду с Волжско-Балтийским путем возникнет второй великий путь на юг, соединяющий Балтийское и Черное моря. Воспетый за совершенный поход на юг, Бранлив станет в дополнение ко всему одним из первых исторических прототипов былинного Ильи Муромца. Если раньше известие о взятии Сурожа рассматривалось вне тесной связи с последующей историей Древнерусского государства и трактовалось как заурядный грабительский набег русов, то помещение его в контекст эпохи показывает большое влияние этого деяния на последующие события. Именно благодаря активной военно-дипломатической деятельности Бранлива были упрочены связи ильменских словен с ободритами, что впоследствии привело к появлению на Руси первой княжеской династии, позиции русов на севере Восточной Европы были усилены за счет укреплений Городища близ будущего Новгорода, а проложенный к Черному морю путь стал одним из важнейших политических и экономических векторов, по которому стала впоследствии развиваться Древняя Русь. Еще одним важным источником для нашего исследования является сообщения различных мусульманских авторов о трех группах русов в Восточной Европы. Одним из первых о них писал Ибн Хаукаль: «И русов три группы. (Первая) группа, ближайшая к Булгару, и царь их в городе, называемом Куйаба, и он больше Булгара. И группа самая высшая (главная) из них, называют (ее) ас-Славийа, и царь их в городе Салау, (третья) группа их, называемая ал-Арсанийа, и царь их сидит в Арсе, городе их. И достигают люди с торговыми целями Куйабы и района его». Об этом же с незначительными вариациями говорит и автор анонимного сочинения «Худуд ал-алам»: «Куйа.а — город русов, ближайший к мусульманам, приятное место и резиденция царя. Из него вывозят различные меха и ценные мечи. Сла.а — приятный город, и из него, когда царит мир, ведется торговля со страной Булгар. Артаб — город, где убивают всякого чужестранца…» Позднее об этом же писал и ал-Идриси: «…Русов три группы. Одна группа их называется рус, и царь их живет в городе Куйаба. Другая группа их называется ас-Славийа. И царь их в городе Славе, и этот город на вершине горы. Третья группа называется ал-Арсанийа, и царь имеет местопребывание в городе Арсе»{622}. Подавляющее большинство исследователей считает, что под Куйабой восточные авторы подразумевали Киев, а под ас-Славийа — область ильменских словен с центром в городе Слава, предшественнике Новгорода. Последний Е.Н. Носов отождествляет с Рюриковым городищем. Весьма показательно, что, согласно «Худуд ал-алам», только Славийа ведет торговлю с Волжской Булгарией, что перекликается не только с данными археологии, но и с определением ПВЛ восточных пределов распространения варягов. С другой стороны, именно самую северную группу русов Ибн Хаукаль называет самой высшей или самой главной по отношению к двум другим. Локализация третьего центра русов до сих пор остается дискуссионной. Следовательно, для правильной датировки известий о трех группах русов ключевым вопросом является время основания Новгорода. Как следует из самого его названия, он действительно был «новым» городом и впервые в летописи упоминается под 859 г., а древнейшая из найденных в нем археологами уличных мостовых датируется 953 г., хоть, разумеется, при дальнейших раскопках вполне могут быть обнаружены и более ранние следы поселений. Кроме того, ниже древнейшей мостовой залегает слой толщиной около 40 см, который пока не может быть точно датирован современными методами. Поскольку в ПВЛ относительно Новгорода фигурируют две взаимоисключающие версии, согласно которым его основали то ли пришедшие с юга славяне, то ли Рюрик, то решающее значение приобретает комплексное изучение городской структуры. На основании всестороннего изучения всех имеющихся данных В.А. Янин и М.Х. Алешковский пришли к следующему заключению: «Из изложенного наблюдения следует очевидный, хотя и предположительный вывод: князь в Новгороде был вторичен по отношении к тем общественным силам, которым город обязан своим возникновением»{623}. Однако если это так, то известия восточных авторов о трех группах русов относится ко времени до призвания Рюрика, то есть до 862 г. Следовательно, в землях ильменских словен русы присутствовали еще до летописного призвания варягов.