Как приятно иногда переходить от «достоверных» сообщений об «охоте за черепами» и связанных с ней экспедиций со всеми их мрачными последствиями к сдержанным, продуманным комментариям ученого такого калибра, как Джеймс. Он утверждает, развивая свой тезис дальше, что у племен, живших в горах Нага, «охота за черепами» ассоциировалась главным образом с выращиванием урожая и разведением скота. Даже среди кайянов на Борнео, несмотря на резкую критику со стороны трех «интеллигентных» даяков из глубинки, «охота за черепами» связывалась с выращиванием риса.

«На Борнео, – пишет Джеймс, – считается, что в голове человека содержится дух, или «тох», и если его не тревожить, то он улучшает плодородие почвы, способствует активному росту посевов и, таким образом, обеспечивает благополучие не только всей общине, но и тому человеку, который эту голову захватил. Душа представляется чем-то вроде яйца или пузыря, наполненного газообразной субстанцией, которая, когда он лопается, оседает на поля, служа магическим удобрением. Зерно, таким образом, вызревает на тучной почве, так как этот пар обладает жизнетворящими свойствами. Когда это зерно потребляют в качестве пищи, его жизненная сила проникает в кровь, а затем достигает семенников, с помощью которых как человек, так и животные способны продолжать жизнь на земле.

Таким образом, существует внутренняя связь между душой и удобрением почвы, а «охота за черепами» преследует цель обеспечения соплеменников дополнительной «субстанцией души», что увеличивает плодородие почвы и, косвенным путем, способность к деторождению всех членов клана, как мужчин, так и женщин. Она способствует укреплению «жизненной силы» в деревне, а следовательно, очень важно добыть голов как можно больше. Как и у ацтеков, которые вели войны для обеспечения себя человеческими жертвоприношениями, «походы за черепами» превратились во вполне нормальную черту местной туземной жизни».

Теория Джеймса, хотя и далеко не новая, так как ее разрабатывали и усовершенствовали другие антропологи, может служить определенным «оправданием» подобной жизненной практики. Но, к сожалению, она не соответствует истинным фактам. Если, например, на самом деле «субстанция души» находится в голове человека, сразу за лобной костью, пусть в виде крошечного человечка или иного образа, то почему даяки сразу же после убийства коптят голову на костре, почему извлекают из нее содержимое или откусывают от нее еще до того, как процесс ее обжаривания полностью завершен? Все это очень трудно здраво объяснить. Почему у них не было суеверного страха потревожить «субстанцию души»?

Если путешествовать к востоку от Борнео, окруженного тремя морями, то можно добраться до Новой Гвинеи, этого второго по величине острова в мире. Мы снова в бассейне Тихого океана.

Новая Гвинея лежит к югу от экватора, а ее северная оконечность находится почти на нем. Остров разделен на приблизительно равные части – с севера на юг – прямой линией. К западу – это часть, принадлежавшая когда-то голландцам, теперь входит в состав Республики Индонезия, а на востоке бывшие протектораты Англии и Австралии теперь образовали территорию государства Папуа – Новая Гвинея. Этот регион островов, расположенных в Тихом океане, называется Меланезией – «черными островами». Там живут чернокожие люди с курчавыми волосами.

И в метафорическом смысле Новую Гвинею можно назвать «черной». Здесь повсюду до недавнего времени практиковался самый отвратительный, самый свирепый каннибализм. На самом деле это один из немногих регионов в мире, где и в середине нашего столетия, и даже позже каннибализм никак нельзя было назвать приметой далекого прошлого. На Новой Гвинее до сих пор существуют обширные неисследованные районы, не нанесенные на карту.

Во всемирной «лиге» «охотников за черепами» второе после даяков место занимают племена папуасов, сосредоточенные в основном в западной половине острова. Здесь до недавнего времени проявились все виды мотиваций для широко распространенного людоедства: передача всех наилучших качеств мертвого человека живому, лишение жертвы любой формы потусторонней жизни, простая страсть к человеческому мясу, сопровождаемая не виданной в других регионах мира жестокостью. Но доминирующей причиной является месть. Тем не менее и здесь, как и в других странах, существует целый набор табу, который удивительным образом варьируется от племени к племени и даже от деревни к деревне.

Преподобный Джеймс Чалмерс, один из многих поразительно мужественных миссионеров, работавших здесь и в результате павших жертвой той позорной практики людоедства, которую они старались искоренить, записал легенду, объясняющую причины каннибализма в Новой Гвинее. В ней мы сталкиваемся с удивительной параллелью Эдемского сада и вправе подозревать, что рассказавший ему ее туземец был обращен в христианство и знал, по крайней мере в общих чертах, повествование об этом в Ветхом Завете.

«Я спросил его, почему они едят человеческое мясо. Он ответил, что в его племени женщины первыми предложили мужчинам убивать людей, чтобы потом их съесть. Их мужья, продолжал он, возвращались домой после успешной охоты в «глубинке». По принятому обычаю они пели, танцевали, дули в морские раковины.

Когда их каноэ, тяжело нагруженные тушами кенгуру-валлоби, кабанов и казуаров, подплыли к деревне, стоявшие на берегу женщины спросили их: «Что за причина, дорогие муженьки, почему вы так поете и танцуете?» «Нам выпал большой успех, – прокричали они в ответ. – Теперь у нас полно пищи. Вот, подойдите поближе, убедитесь сами!»

Когда женщины заглянули в каноэ и увидели, что в них лежит, они недовольно воскликнули: «Что это за отвратительная дрянь!» Недовольных голосов становилось все больше. Кто же будет есть это дерьмо? И это вы называете успешной охотой, да?

Мужчины не могли скрыть своего недоумения. Почему они над нами смеются? Чего от нас хотят? Один из них, помудрее, поразмыслив, наконец догадался: «Я знаю, чего они хотят. Они хотят человеческого мяса!»

Тогда разгневанные приемом охотники, бросив свою добычу в реку, быстро поплыли к соседней деревне и вернулись оттуда с десятью трупами. Но возвращались они уже печальные. Никто из них не пел и не танцевал.

Когда к стоящим на берегу женщинам приблизились лодки, те закричали мужьям: «Ну, что вы теперь привезли, дорогие, чтобы накормить нас?» Но мужья им не отвечали. Они, потупив глаза, глядели на свою странную добычу, лежавшую на дне лодки.

«Да, да, отлично! – закричали женщины. – А теперь можете снова петь и танцевать, так как вы привезли нам то, что на самом деле достойно танцев и песен!»

Десять трупов вытащили из каноэ, уложили на берегу, а женщины приготовили из них еду. Все они в один голос утверждали, что она необыкновенно вкусная! И с того дня до сих пор мужчины и женщины этих племен постоянно повторяют, что человеческое мясо куда лучше мяса любого животного».

Все говорит о том, что, какими бы ни были причины возникновения каннибализма в Новой Гвинее, он существовал задолго до того дня, когда на эти негостеприимные берега высадились первые белые люди, и с тех пор он очень и очень медленно отмирает.