— Нет, — сказала Присцилла, зябко охватив себя руками — судя по жалкому виду, она совсем замерзла, даже в своем свитере. — Она позвонила еще раз. Умоляла приехать к ней.

— Я осталась здесь с собаками, — сказала Эбби. При слове «собаки» Тото задрал к ней мордочку и вильнул хвостом.

— Как только мы с Анной забрали ее, — продолжала Присцилла, — мы отправились обратно сюда… но Хелен была в ужасном виде. У нее кончился инсулин, и силы, похоже, после всего этого, покинули совсем. Анна высадила меня и повезла ее в аптеку. Больше мы ее не видели.

— Это не твоя вина, — сказала Эбби Присцилле, покусав губу.

Присцилла пожала плечами.

— Она никогда и ничего не говорила про диабет. Как это я не догадалась? Могла бы ведь…

— Это не твоя вина, — убежденно повторила Эбби. — Мы в нее верили. Все верили. А она нами манипулировала — все время манипулировала. Убийца находилась среди нас, — она тряхнула головой. — Нам стоило послушаться вас, Страж Дрезден.

— Стоило, — тихо повторила Присцилла. — Если бы мы сделали это, Анна была бы сейчас жива.

Я даже не знал, что сказать на это. То есть, я очень много чего мог сказать, но все это было бы вариацией на тему «я же говорил», а мне не хотелось сыпать соль на раны, поэтому я промолчал.

Ну, и потом, я обмозговывал то, что поведали нам Эбби с Присциллой.

Элейн переглянулась со мной.

— Думаешь, Хелен и есть тот самый Скави, о котором мы слышали?

Я пожал плечами.

— Сомневаюсь, но технически такое возможно. Вампиры из Белой Коллегии при желании запросто могут сойти для людей.

— Тогда почему сомневаешься?

— Потому что эта мелкая гнида Мадригал называл Скави «он», — ответил я. — А Хелен при всем желании не «он».

— Подсадная утка? — спросила Элейн.

— Похоже на то.

Эбби растерянно переводила взгляд с меня на Элейн и обратно.

— П-простите… Какая утка?

— Подсадная. Человек, работающий с преступником, притворяясь при этом, что не имеет к нему никакого отношения, — объяснил я. — Который помогает нехорошим парням, притворяясь вашим лучшим другом, внося предложения. Ну, например, покинуть безопасное убежище, разбиться порознь…

Наступила тишина. Тото негромко, тревожно заскулил.

— Все равно не верю, — заявила Присцилла, стиснув руками виски и закрывая глаза.

— Мы же столько лет ее знали, — кивнула Эбби, разом сделавшись похожей на потерявшегося ребенка. — Как она могла обманывать нас так долго?

Я поморщился. Терпеть не могу видеть чужую боль, но хуже всего, когда страдает женщина. Возможно, это проявляется мой мужской шовинизм, но мне на это наплевать.

— Ладно, — сказал я. — Вопросов пока все равно больше, чем ответов, но по крайней мере, мы знаем теперь, откуда плясать.

Элейн кивнула.

— Отвезти этих двоих в безопасное место, потом выследить Хелен.

— Безопасное место… — пробормотал я. — Томас.

— Да.

Я повернулся к Эбби с Присциллой.

— Леди, мы уезжаем.

— Куда? — поинтересовалась Присцилла. Я ожидал протестов, саркастических ухмылок или по крайней мере стервозного упрямства. Однако в голосе ее не слышалось ничего, кроме страха — да и страха-то вялого, утомленного. — Куда мы едем?

— К Оливии, — ответил я. — И к пяти или шести другим женщинам, которых охраняет мой знакомый.

— Им чего-нибудь нужно? — спросила Эбби.

— С ними несколько детей, малолетних, — ответил я.

— Пойду, захвачу еды какой-нибудь, — сказала Эбби, не успел я договорить. Присцилла продолжала сидеть, съежившись, в кресле. Эбби покидала половину своего кухонного шкафа в большой чемодан с колесиками на днище, застегнула его и нацепила на него сверху штуковину, смахивавшую на пластиковую клетку для птиц. Потом махнула рукой Тото, и тот запрыгнул в клетку, покрутился на месте и лег с довольной собачьей ухмылкой на морде. — Отлично, — сказала Эбби.

Мыш посмотрел на Тото, потом на меня.

— Ты надо мной смеешься, — сказал я ему. — Мне придется прицепить к чемодану железнодорожный вагон и нанять Халка, чтобы тот его толкал. Ты молод и здоров как бык — пешком дойдешь.

Мыш покосился на царский паланкин, в котором восседал Тото, и вздохнул. К машине, правда, он спускался первым. Несмотря на поздний час, какая-то сволочь сунула мне под дворник штрафную квитанцию за неправильную парковку; я сунул квитанцию в карман. Учись мыслить позитивно, Гарри. Могли ведь и эвакуировать на штрафную стоянку.

Размещение всех в Жучке потребовало от нас изобретательности и некоторых жертв, но мы справились и с этим. В задрипанный мотель на южной окраине мы вернулись без дальнейших приключений.

Приблизительно через двадцать секунд после того, как мы остановились перед дверью номера, из соседнего переулка с рокотом выкатила Мёрфи на своем «Харлей-Дэвидсоне» — должно быть, она наблюдала за дверью и окнами довольно давно. На ней были джинсы, черная мужская рубаха с закатанными на дюжину оборотов рукавами, под которой удачно прятались две кобуры: с одной стороны под «Глок», с другой — под «ЗИГ». Волосы она подобрала в хвост, и полицейский жетон, который она обыкновенно носит на цепочке в подобного рода ситуациях, подозрительно отсутствовал.

Она со слегка озадаченным выражением на лице дождалась, пока все выберутся из Жучка, и Элейн поспешно загонит женщин с улицы в номер.

— Никаких цирковых шуточек, — заявил я Мёрфи. — Поняла? Никаких.

— Я и не собиралась, — возразила Мёрфи. — Господи, Гарри, что это с тобой?

— Слышала что-нибудь про сегодняшние события в порту?

— Ох, — сказала Мёрфи. Мыш подошел поздороваться с ней, и она чинно пожала ему лапу. — Томас не слишком вдавался в объяснения. Он вообще выскочил отсюда как ошпаренный.

— Он проголодался, — объяснил я.

Мёрфи нахмурилась.

— Ага, он так и сказал. Он никого не покалечит?

Я подумал и мотнул головой.

— В обычных обстоятельствах я бы сказал, что ни за что. Сейчас… не знаю точно. Вообще-то такие штуки не в его характере. Но в этой заварухе он с самого начала действует не слишком чтобы обычно.

Мёрфи скрестила руки на груди.

— «Заваруха» — точное определение. Ты не хочешь рассказать мне, что происходит?

Я изложил Мёрфи сжатую версию того, что нам удалось узнать со времени нашей с ней последней встречи.

— Господи Боже и святые угодники, — выдохнула Мёрфи. — Значит, это была Беккит.

— Похоже, она действует в интересах Скави, кем бы он ни был. А Серый Плащ и этот тухлый Томасов родственничек добавили от себя еще несколько убийств, чтобы привлечь мое внимание.