— Дэвид, давайте не будем. В соединении бактерии с вирусом нет ничего принципиально нового. Фичетти и Шух открыли существование симбиотических связей между бактерией сибирской язвы и вирусом еще в две тысячи девятом году. А еще до этого Чисхольм и Зенг в Массачусетском технологическом институте обнаружили, что вирусы манипулировали генами в Synechococcus и Prochlorococcus в силу каких-то своих необходимостей. Соединение бактерии с вирусом не является здесь камнем преткновения. Целью было изменение стрептококковой генетической последовательности с целью обеспечить родовое сходство с яичниковой клеткой. Если Блейн напортачил и эти бактерии атакуют клетки других типов… — Он покачал головой, не в силах подобрать термин, адекватно описывающий сложившуюся ситуацию.

— Блейн знает свою работу, — попытался успокоить его Геррин.

— Виктор Франкенштейн думал о себе так же, — вставил реплику Бельво. — Банальная фраза, но сейчас она тем не менее кстати.

— Дэвид, речь идет о трех умерших женщинах, — напомнил Кендалл голосом, становившимся от фразы к фразе все более взволнованным.

— Если быть точными, то о четырех, — поправил его Бельво.

— Разумеется, вы правы, — согласился Кендалл. — Но первая умерла не от «Триажа». Что еще нам известно?

— Морбелл говорит, что две женщины умерли от обильного кровотечения. Третья стала жертвой какой-то аллергической реакции, перекрывшей дыхательные пути.

— Ну а что люди, живущие на станции? Что они говорят об этом?

— Морбелл рассказал им, что смерть одной из женщин явилась следствием перенесенной прежде операции на горле. У второй женщины были трудные роды, потребовавшие применения кесарева сечения. Третья, как он предполагает, должна была сдать анализ крови для выявления возможных аллергенов.

— Убийство никогда не входило в наши планы. Никогда.

Лицо Кендалла побагровело.

— Хочу напомнить вам, что ведь ни одна мышь не умерла, — сказал Геррин. — Ни одна собака, ни одна кошка или шимпанзе. — Сделав паузу, он развел руками и продолжил: — Друзья мои, мы заглянули в будущее. Ведь только в моей стране каждый год полмиллиона детей в возрасте до пяти лет умирают от голода. Остановитесь и вдумайтесь в это. Умирают… От… Голода. Мы своими глазами видели, как собаки поедают трупы в Лагосе, и нам известно, что и люди их там едят, и не только там. Через пятьдесят лет, а может, и раньше население Земли превысит пятнадцать миллиардов. Нам в соответствии с договоренностью, достигнутой правительствами, преподносят оценки, заверяющие, что численность населения достигнет лишь девяти миллиардов, но это делается лишь для того, чтобы предотвратить панику. Планете грозят голод, войны за обладание ресурсами, временные климатические изменения. Люди будут пожирать друг друга живьем. Человеческая раса превратилась в патогенный организм, который разрушит себя и в процессе этого разрушит саму планету. И вы знаете все это.

— Скольким женщинам на сегодняшний день Морбелл сделал прививку? — спросил Бельво.

Геррин на секунду задумался, прикрыв глаза.

— Тридцати шести. Нет, тридцати семи, считая Лиленд. Что вы надумали, Жан-Клод?

— Если из тридцати семи умерли три, то это примерно восемь процентов, правильно?

— Да, — подтвердил Геррин, понимая, к чему клонит Бельво. Не лучшая тема, на его взгляд, но разговор все же нужно было хоть как-нибудь увести в сторону.

— Послушайте, что мне пришло в голову, — обратился Бельво к собеседникам. — Примерно половина женщин на земле являются носителями гена Краусса — это примерно полтора миллиарда. Ведь по плану «Триажа» предстояло инфицировать только их.

— Да, — подтвердил Геррин, не в силах сдерживать раздражение.

— Восемь процентов от полутора миллиардов — это сто двадцать миллионов, — объявил Бельво таким тоном, как будто говорил о чем-то завершенном.

— Дэвид, — вступил в разговор Кендалл, — я не хочу даже попытаться представить, о чем идет речь.

В голосе этого стареющего человека явно слышалась нервическая дрожь. Но речь Геррина звучала по-прежнему уверенно и твердо.

— Должен напомнить, что мы не знаем, «Триаж» ли стал причиной их смерти.

— Но, черт возьми, теперь-то мы просто обязаны это предположить! — не помня себя закричал Кендалл. — Ведь это никогда не было частью того, что мы собирались делать. Бог свидетель.

— Я не думаю, он нас больше не слышит, — сказал Бельво и после недолгой паузы обратился к Геррину: — Нам надо обсудить альтернативные варианты. Что произойдет, если мы решим на этом остановиться?

— Тогда нам надо будет убрать этих женщин, — ответил Геррин.

— Убрать? Куда? — не понял Бельво.

— Я уверен, что он хотел сказать «ликвидировать», — сказал Кендалл. — Ведь именно это слово вы употребили, когда речь шла о первой женщине, или я не прав, Дэвид?

— Ну уж нет, это невозможно, — сказал Бельво, не дожидаясь ответа Геррина.

Если в голосе Кендалла слышался ужас, то в голосе Бельво сквозило отвращение.

— В действительности это возможно, — возразил Геррин. — План действий на случай непредвиденных обстоятельств был разработан с самого начала. Несчастный случай. Не связанный с нами.

— Вы никогда не говорили нам ничего подобного, — взглянул на него Кендалл.

— Не говорил. Но это условие было неотъемлемой частью плана.

— И как это должно произойти? — спросил Бельво.

— Есть несколько вариантов, зависящих от конкретных условий. Наиболее приемлемый из них — это случайный взрыв. Ранее в этом году он не сработал бы, потому что люди жили вне станции. Теперь все собрались в одном месте, поэтому…

Молчание затянулось. Нарушил его Кендалл:

— Но ведь кто-то же должен выжить, или нет? Я хочу сказать, что тот, кто сотворит это, вряд ли будет готов пожертвовать своей жизнью вместе с остальными.

— Это предусмотрено, — ответил Геррин. — Наш агент безопасности подготовит взрыв. Он будет ждать на взлетно-посадочной полосе, надеясь, что самолет возьмет его на борт.

— Надеясь?

— Да.

— А самолета, стало быть, не будет?

— Не будет.

— Но ведь ликвидация женщин означает также и ликвидацию мужчин, разве нет? — спросил Бельво. — Простите, но с этим я не могу согласиться. И участвовать в этом не намерен. — Он сел, скрестив на груди руки, лицо его помрачнело.

— Существуют всего два варианта, Жан-Клод, — пояснил Геррин. — Этот вариант или вариант, чреватый куда большим риском.

— Да нет, на самом деле все не так. — Сидевший на стуле Кендалл подался вперед; в его голосе появилась новая энергия. — Есть еще один вариант.

— Нет, — решительно произнес Геррин. — Других вариантов нет.

— Есть.